Посидев ещё немного, Сотник поднялся, поправил перевязь, сыто потянулся. Откуда ни возьмись, вышмыгнул хозяйский мальчишка, сгрёб в корзину посуду, свободной рукой прихватил кувшин и, на ходу, предупредительно бросил:
— Ежели приспичит чё, то от выхода налево, между заборчиком и домом, шагов двадцать, а там увидишь.
— Добро. — откликнулся Извек с улыбкой. — Обязательно загляну, ежели там тоже наливают.
Пацан, снисходительно глянул на непонятливого гостя.
— Там, дядечка, отливают… и откладывают. — назидательно пояснил он, но заметив весёлые искорки в светлых глазах гостя, гыкнул шутке и заторопился к другому столу.
Улица встретила Сотника ярким солнечным светом и непрекращающимся шумом. Извек неторопливо двинулся сквозь знакомую суету. Предстояло найти шёлковые ряды и гулять по ним, пока не подойдёт один из охранников цареградского торгового обоза. Однако найти что-либо на торжище, без подсказа, не легко. Ряды сменялись рядами, чужие товары — своими, родные лица — коричневыми, жёлтыми, красными физиономиями. За рядами гончаров, со всевозможными плошками, крынками, горшками и кувшинами, потянулись ряды шорников и сапожников, за ними — ковали и оружейники со своим звенящим товаром, за ними — ромейские купцы с маслами и благовониями, тут же ряд бортников благоухал сладкими ароматами и гудел крыльями ос и пчёл. В просветах между рядами виднелись загоны и клети с живностью. Народ придирчиво выбирал лошадей, хряков, коров, овец и птицу. Рядом с медами расположились привозные сладости и пряности. Торговали смуглые цепкоглазые люди, самозабвенно торгующиеся за каждую щепоть товара. Этих Извек никогда не мог понять: платишь названную спервоначала цену — обижаются, забирают деньги, отвешивают товар и смотрят как на кровного врага. Однако стоит начать торговаться, размахивать руками, уговаривать, грозить, что пойдёшь к другим, где подешевле — сразу становишься уважаемым человеком. Почтение продавцов льёт через край, товар показывается со всех сторон, надламывается для пробы, да сопровождается рассказом с каким трудом выращен, собран, приготовлен и привезён сквозь жуткие опасности росских земель. После бесед цена падает на треть, а то и в половину, а покупатель уходит, провожаемый счастливыми, гордыми и почти братскими взглядами. Мол, уважил, выслушал и согласился, что хозяин достойный человек.
То тут, то там мелькали могучие фигуры поил. Широкоплечие молодцы двигались меж рядов с запотелыми бочонками за спиной. Любому желающему тут же вручался один из подвешенных к поясу берестяных ковшей, бочонок взгромождался поиле на руку и, в ковш плескала ядрёная влага. Питьё же хранило студёность глубоких погребов, где с зимы запасались несчётные глыбы льда.
