Был век бурный, дивный век,
Громкий, величавый;
Был огромный человек,
Расточитель славы.
То был век богатырей!
Но смешались шашки,
И полезли из щелей
Мошки да букашки.
Всякий маменькин сынок,
Всякий обирала.
Модных бредней дурачок.
Корчит либерала…
…Нет, он в битвах не бывал —
Шаркал по гостиным
И по плацу выступал
Шагом журавлиным…
…И весь размежеван свет
Без войны и драки!
И России уже нет,
И в Москве поляки!
Стихи привел на выбор, в сокращении, но и в таком виде они звучат пророчески.
Таких стихов у наших поэтов вы не найдете, а если встретите — редко-редко. У поэтов-пьяниц их не ищите, зато количеством продукции они не отстают от трезвых.
Работая в издательстве, я вынужден был почти ежедневно прочитывать верстку новой книги перед выходом ее в свет. Много встречал авторов одаренных, умеющих круто замесить сюжет и красочно живописать лица, характеры. И редко-редко встречались повести, рассказы и романы, в которых бы выплескивалась боль народная, обличались пороки общества, насаждаемые власть имущими. Было такое впечатление, что певцы поют, голоса у них хорошие, но… стоят они на коленях. А между тем, зло обличать могут бойцы отважные, сыны народа верные, патриоты отчаянные… Где эта смелость у поэта пьяненького, вечно алчущего новой рюмки? Какой же патриотизм вы найдете у человека, чей мозг десятками лет отравлялся алкоголем?
Не говорю о ком-либо в отдельности; упрек нацелен в общий строй вышедшей из народа творческой интеллигенции, — это о ней поэт Кобзев сказал: «Вышли мы все из народа, как нам вернуться в него».
Не потревожу священных могил, не трону имен праведных, поэтов мужественных, больших и славных, — слава Богу, были у нас, есть и теперь такие. Мои друзья любезные — Игорь Кобзев, Владимир Котов, Борис Ручьев, Алексей Марков, поэт и великий гражданин Сергей Викулов… Поэзию создавали могучую и гибельность пути показывали, истинное лицо противника называли… И все-таки не было у нас пророка, духовного лидера. Не было поэтов, чья каждая строчка, сродни некрасовской, дышала бы любовью к Родине, призывом к борьбе и, подобно прожектору. освещала бы тот единственно правильный путь, с которого народ наш неожиданно и гибельно свернул в 1917-м. И, как мне думается, в еще большую трясину устремился в 1985-м. Такого поэта в нашем Отечестве из моих современников не было.
Наблюдал я и поэта Первого, — таковым у нас называли Александра Твардовского. Много лет мы работали под одной крышей в здании «Известий», где находилась и редакция журнала «Новый мир». И редко видел его трезвым: всегда в подпитии, и частенько в сильном. Особенно, если встречал его не утром, а днем.
