Показанные в новостях кадры не для всех в городе были занятными. Сьюзан волновалась, не меньше чем несколько часов назад. Оценив, что в комментариях к сюжету не было ничего конкретного, она решила, что в какой-то степени это может сыграть ей на руку. Судебное заседание с результатами экспертизы не за горами, а там можно приступить к осуществлению своего плана. Впервые за много лет у деловой женщины появилось желание позвонить матери и пообщаться с той о чём-нибудь другом, более близком. Пришла пора налаживать семейные связи и возвращаться к традициям, почитаемым большинством населения.
Клаудия была, одновременно рада и озадачена звонком дочери. Лидер общественных движений, женщина с консервативными взглядами и просто мать своей Сьюзан, напрямую спросила дочь о деле с наследством. Она не постеснялась выразить своё мнение, предостерегая предприимчивую леди от гнева Божьего. Клаудия напомнила, что прекрасно знает, какие родственные признаки могут связывать Сьюзан и Ала.
— Мама, — ответила в трубку дочь, — не пора ли отодвинуть в сторону раздоры, давно всеми забытые и к тому же не нужные. Боб носит имя Сарански, разве этого не достаточно, чтобы подумать о достойной памяти наших предков.
— Ворошить память славного рода для удовлетворения собственных амбиций? — вскрыла суть Клаудия.
— Мама, мир вокруг нас устроен так, что не в наших силах его менять. Мы можем только пользоваться его плодами, и почему ты считаешь зазорным взять то, что лежит сверху? — высказалась Сьюзан.
— Ты позвонила чтобы ещё раз доказать мне, что мы разные? — спросила пожилая дама.
— Мама, я просто соскучилась, — ответила дочь. — Как это не странно звучит, именно сейчас.
Слова Сьюзан тронули сердце уверенной в себе леди. Поддавшись настроению донёсшемуся с другого конца провода, Клаудия выслушала дочь, пытаясь больше не быть особо принципиальной в своих ответах. Впервые за много лет она заподозрила, что нужна Сьюзан. Но через несколько минут разговора надежды Клаудии разрушились.
— И всё-таки, я не понимаю, кто может копать под меня, — как бы невзначай, спросила дочь, в конце разговора. — Ты ничего не слышала?
Глубоко вздохнув, мать ответила:
— Ты на самом деле яблоко, откатившееся от яблони низко под гору. Поговори с Бобом.
После щелчка, в трубке раздались короткие гудки.
Сьюзан действительно не понимала, почему мать сказала такую обидную фразу. Она задала вопрос подсознательно, лишь потому, что постоянно думала об этом: о журналистах, своей игре и возможном… Нет, она и предположить не могла, что есть шанс проиграть. Кто угодно, только не Сьюзан Сарански!
