Такой словарь эскимосского языка мне бы следовало иметь; и таким методом, за отсутствием словаря, я сейчас выучиваю одно слово за другим. Если мне нужно существительное, я рисую этот предмет и сейчас же получаю ответ. Но сегодня я трудился полчаса, чтобы узнать местоимения. Мне стало казаться, что говорить "Кинте холодно" или, обращаясь к Саламине, "Саламина голодна?" — значит говорить как-то по-детски. Я решил поучиться.
— Кто это? — спросил я и показал на себя.
— Кинте, — ответила Саламина.
— Нет, — возразил я, — Саламина не понимает. Кинте хочет сказать, — я показал на себя, — "любит Саламину".
— Аюнгилак, — ответила Саламина с энтузиазмом.
— Нет, — кричу я, начиная раздражаться, — Кинте говорит: "Кинте любит Саламину" — плохо.
— Нет, нет, — возражает Саламина с обиженным видом. — Это хорошо. Разве Кинте не любит Саламину?
Трудность состояла в том, что при каждом подобном примере разговорной речи, и особенно тогда, когда под влиянием воспоминаний об изучении латыни я выбирал глагол «любить», Саламина моментально отклонялась в сторону. Не знаю, как это получилось, но наконец Саламина написала на бумаге уванга (я). За этим быстро последовали эвдлит (он или она) и эливсе (они). Пользуясь этим началом, я получил дюжину слов, необходимость в которых стал чувствовать. Среди них: игнасак — вчера; унингавок — остается; утерпок до; каунгок — приносит и аюнгинек — лучше всего — слово, которое я раньше тщетно пытался узнать.
Прекрасный, ясный день, умеренно холодный. Солнце приближается. Сейчас оно всего в нескольких сотнях ярдов от берега. Почта еще не прибыла. Может быть, будет сегодня.
* * *
17 февраля. (…) Если бы неравенство рас было доказано (а оно не доказано) и было бы доказано, что гренландцы стоят ниже европейцев — потому ли, что они еще состоят преимущественно из эскимосов, или потому, что они смешанная раса, — то можно было бы считать нынешние тенденции западной цивилизации не влияющими на ход общественного развития в Гренландии. Но такое неравенство не доказано и так считать нельзя. Гренландский народ, усыновленный благожелательной Данией, стал членом европейской семьи. В этой семье гренландцы — дети, и их подготовка к будущему самоуправлению находится в руках датчан. Жаль, что в то время как капитализм разваливается и новый общественный порядок стремится стать будущим Европы и Америки, гренландский народ не готовят к естественному участию в этом будущем, подлинно новом порядке.
