Впрочем, будь он поумнее, не вкалывал бы здесь наемным полканом в чужом мундире.
– Вы застали меня в конюшне с фонарем, – выждав паузу, заявила я. – Я хотела помочь. Так же, как и вы.
– Вы имеете что-то против Майкла Берна? – спросил толстяк. Выговор у него был тягучий, флоридский.
– Я никогда не была знакома с Майклом Берном. Однако сегодня утром я наблюдала его шумный, с угрозами, спор с Доном Джейдом. Вероятно, вы пожелаете выяснить, где находится в данный момент мистер Джейд.
Старший уставился на меня.
– Берн уже едет, – сказал он. – И с ним двое полицейских. Присядьте, мисс …?
Я не ответила и садиться не стала, хотя от полученных ударов спина у меня болела как сволочь.
– Вам надо будет попросить представителей власти расценивать территорию вокруг той палатки как место преступления, – сказала я. – Кроме того, что ваш подозреваемый выпустил лошадей, он еще напал на меня, когда я пыталась обратить его в бегство. Они найдут там вилы или метлу – что-то с длинным черенком, на котором могли остаться отпечатки его пальцев. Я хочу, чтобы ему было предъявлено обвинение. А мне срочно нужно пройти медицинский осмотр, и пусть сфотографируют мои синяки. Возможно, я подам в суд. Что здесь за начальство, если оно не может обеспечить людям и животным элементарную безопасность?
Толстяк воззрился на меня так, будто в жизни ничего подобного не видел и не слыхивал.
– Вы кто?
– Я не собираюсь сообщать вам свое имя.
– Мисс, ваше имя мне необходимо. Это для протокола.
– Значит, у вас возникла проблема, потому что имени я вам не скажу. – Я пожала плечами. – Я не обязана что-либо вам говорить. Вы не представитель государственной службы правопорядка, а следовательно, не имеете права требовать от меня сведений.
– Полицейские уже едут, – угрожающе заметил он.
– Вот и славно. С радостью отправлюсь с ними, хоть у них и нет никаких оснований для моего ареста. Стоять в проходе конюшни, насколько мне известно, – не преступление.
– Бад говорит, вы выпустили лошадей.
– По-моему, логично еще раз спросить Бада, что именно он видел.
Он посмотрел на Бада.
– Так выпускала она их или нет?
Бад тупо молчал. Очевидно, он был не способен выдать даже ту ложь, при помощи которой хотел то ли спасти собственную задницу, то ли заслужить похвалу шефа.
– Она просто была там, – пробормотал он наконец.
– И вы тоже, – заметила я. – Откуда нам знать, не вы ли открывали те двери?
– Это же нелепо! – фыркнул толстяк-жаба. – Зачем бы ему это делать?
