– Мы не принимаем заявлений от детей. Я говорил по телефону с ее матерью. Она ни о чем заявлять не хотела. И сказала, что ее дочь не пропала.
– А может, она ее убила, – предположила я. – И вы не будете искать ее, потому что убийца не хочет писать заявление?
Лэндри сдвинул брови.
– У вас есть основания думать, что ее убила мать?
– Нет. Я вообще так не думаю. Но ведь вы же не были в этом уверены, а девочку прогнали.
– И вы пришли выяснять со мной отношения? Вы что, не в себе? Вам-то какое дело до этих людей? Они ваши родственники?
– Нет. Просто Молли – мой друг.
– Ей двенадцать лет!
– Она попросила меня о помощи. Я, к вашему сведению, верю, что у нее есть основания считать, будто ее сестра пропала.
– А это почему?
– Потому что ее сестра пропала. С воскресенья она не дает о себе знать.
Я поведала Лэндри сагу о Доне Джейде и смерти Звездного. Лэндри явно на меня злился. Воздух вокруг него прямо-таки гудел от раздражения. Ему не нравилось, что я делала за него его работу, пусть даже, по его мнению, никакой работы ему делать было не надо. Полицейские свято блюдут свою территорию.
– Вы полагаете, что девушку убили из-за дохлой лошади? – произнес он таким тоном, будто большей нелепицы в жизни не слыхивал.
– Людей убивают из-за пары ботинок, – возразила я. – Из-за того, что повернули не на ту улицу. Кстати, этот дохлый конь стоит четверть миллиона страховых. Лично мне нетрудно поверить, чтобы кто-то ради такой суммы решился прибегнуть к насилию, а вам?
Лэндри нахмурился.
– Тренер говорит, что девушка уволилась и переехала в Окалу.
– Тренер, который, вероятно, и распорядился убить коня, а с покупки следующего получит хороший барыш.
– А вы знаете, что она не уезжала в Окалу? – спросил Лэндри.
– Нет. Но мы этого так и не узнаем, если не искать. Вы могли бы связаться с Окалой, позвонить дежурному по городу, или комиссару полиции, или кто там у них есть.
– И что я им скажу? Что эта девушка, возможно, переехала туда и устроилась на работу? Ей восемнадцать лет. Она имеет право делать все, что ей приспичит.
– Вышлите им номера ее автомобиля.
– Зачем? Он в угоне?
Я встала. Злоба во мне клокотала посильнее, чем в нем, и я была рада, что по моему лицу он этого не поймет.
– Ладно, Лэндри. Я вижу, вам плевать, что девушка пропала, да и умри она, вы не почесались бы. И махинации с сотнями тысяч долларов вас тоже не колышут. Непонятно только, чего ради тогда я плачу налоги.
– Обман страховой компании не считается обманом, покуда сама страховая компания этого не признает. А девушка не считается пропавшей, если ей восемнадцать лет, она по своей воле поменяла место жительства, и ее родные не заявляют об ее исчезновении.
