«Может, так он и поступил», – подумала я, выходя из конюшни.
Пэрис Монтгомери скакала по учебному кругу. Собранные в хвост золотые волосы развевались и подпрыгивали, глаза скрывали солнечные очки. Поэзия движения! Дон Джейд стоял за кругом, снимал ее на видеокамеру, а рядом с ним стоял высокий тощий рыжий тип с багровым лицом, похожий на гигантское разгневанное пугало, сердито говорил что-то, яростно жестикулируя. Я подошла к кругу и встала на некотором расстоянии от спорящих, сделав вид, будто ничего, кроме лошадей на ринге, не замечаю.
– Если в результатах проверки окажется хоть намек на что-то не то, Джейд, вы ответите по всей строгости! – громко заявил краснолицый, то ли не обращая внимания на окружающих, то ли, наоборот, желая привлечь их внимание. – И речь пойдет даже не о том, выплатят ли им страховку. Слишком долго подобные штуки сходили вам с рук. Пришло время положить этому конец!
Джейд не сказал ни слова – ни сгоряча, ни себе в оправдание. И снимать не перестал ни на секунду. Он оказался плотно сбитым малым с жилистыми, мускулистыми руками профессионального наездника. Его чеканный профиль так и просился на римскую монету. Лет ему было около тридцати пяти, но такие лица обычно не стареют. Скорее всего, Джейду будут давать столько же, когда ему стукнет семьдесят.
Он молча следил, как его помощница берет на Парк-Лейн барьер за барьером; когда кобыла взбрыкнула и сбила загородку передними копытами, он четко объяснил Пэрис, как добиться правильной постановки задних копыт перед прыжком.
Собеседник не мог поверить, что его угрозы не вызвали никакой реакции.
– Ну вы и фрукт, Дон! Неужели вы даже не потрудитесь отрицать это?
Джейд так и не повернул головы в его сторону.
– А зачем, Майкл? Не хватало еще, чтобы потом меня обвиняли в вашем сердечном приступе.
– Уверенности в себе вам не занимать. Все думаете, будто можете кого угодно заставить целовать вам задницу и убедить, что пахнет от нее розами?
– Может, и розами, – хладнокровно проронил Джейд, все так же следя за Парк-Лейн. – Правды вам все равно не узнать, потому что вы этого не хотите. Не желаете, чтобы я оказался невиновен. Вам слишком приятно меня ненавидеть.
– Вряд ли мне одному.
– Знаю. Кажется, я опять становлюсь национальным развлечением. Но это не отменяет моей невиновности.
Он почесал загорелую шею, взглянул на часы, вздохнул и выключил видеокамеру.
– Хватит с нее, Пэрис.
– Сегодня я буду звонить доктору Эймису, – сказал рыжий. – И если окажется, что вы имеете хоть какое-нибудь отношение к тем анализам…
