А об Эрин Сибрайт не было известий с той самой ночи, когда его не стало…
В клуб я решила не заходить. Просто была пока не готова. Включила мотор, развернулась и отправилась домой.
Пожалуй, я все-таки становлюсь частным детективом.
Странно, почему я до сих пор жива.
Билли Голем направлял свою пушку прямо мне в лицо. В бесчисленных кошмарных снах я смотрела в дуло его пистолета и судорожно делала последний, надо думать, вдох. Но Голем повернулся и выстрелил в другую сторону.
Что для меня теперь жизнь? Наказание? Искупление грехов? Или мне следовало по собственному желанию прекратить ее, чтобы заплатить за свою беспечность? А может, мне просто чертовски повезло, но я не согласна в это верить?
Четыре тридцать утра.
Я лежу в постели, уставившись на вращающиеся лопасти потолочного вентилятора. Домик для гостей обставлял местный дизайнер по интерьерам, свихнувшийся на колониальном стиле. По-моему, вышло так себе, но мне-то никто никогда не платил за художественно облупившуюся краску на стенах и декоративные наволочки.
В четыре я вышла покормить лошадей. К пяти приняла душ. Мне так давно уже не приходилось представляться кому-либо и заботиться, что обо мне подумают, что я не могла вспомнить, как полагается себя вести. Не могла отделаться от мысли, что буду отвергнута с первого взгляда – если не из-за внешнего вида, то из-за репутации.
Какая странная причуда – верить, будто весь мир в курсе, кто я такая, чем занималась и чем закончилась моя профессиональная деятельность. Да, пару дней мое имя звучало в вечерних выпусках новостей. По минуте, не более. Чтобы заполнить эфирное время перед прогнозом погоды. На самом-то деле, вероятно, никого, кроме непосредственных участников, эта история особо не впечатлила. Люди редко думают о катастрофах в чужой жизни. Единственная мысль, которая их в таких случаях посещает: «Лучше пусть у нее, чем у меня».
Некоторое время я стояла в одном белье, пялясь на себя в зеркало. Потом втерла в волосы немного геля и попыталась сотворить нечто похожее на прическу. Подумала даже, не накраситься ли. Я не делала этого с тех пор, как мое лицо собрали по кусочкам. Пластический хирург дал мне визитную карточку специалиста по постоперационной косметике. Карточку я выбросила.
Перебрав десятка два нарядов, я остановилась наконец на шелковой блузке цвета сырого бетона и коричневых брюках, таких свободных в талии, что пришлось заколоть их булавкой, чтобы не потерять на ходу.
