Завтрак состоял из гамбургера и яичницы. Когда я приехал в Сан-Хуан, меню Эла включало в себя только пиво, ром и гамбургеры. Такой завтрак оказывался весьма легковесным, и я не раз надирался к тому времени, как надо было идти на работу. Однажды я попросил Эла сообразить немного яичницы и кофе. В первый раз он отказался, но, когда я попросил снова, сказал, что попробует. Теперь на завтрак подавали яичницу из одного яйца с гамбургером и кофе вместо рома.
— Ты здесь навсегда? — спросил я.
Шено улыбнулась.
— Не знаю. С работы в Нью-Йорке я уволилась — Она подняла глаза к небу. — Я просто хочу быть счастлива. С Фрицем я счастлива — поэтому я здесь.
Я задумчиво кивнул.
— Звучит разумно.
Шено рассмеялась.
— Это не надолго. Надолго ничего не бывает. Но сейчас я счастлива.
— Счастлива, — пробормотал я, пытаясь удержать это слово в уме. Но это было одно из тех слов, вроде Любви, значение которых я всегда не вполне понимал. Большинство людей, постоянно имеющих дело со словами, не слишком в них верят, и я не исключение. Особенно мало я верю в большие слова вроде Счастливый, Любимый, Честный и Сильный. Они слишком размыты и относительны, когда сравниваешь их с резкими, гадкими словечками вроде Подлый, Дешевый и Фальшивый. С этими словами я чувствую себя легко и свободно, ибо они тощие и запросто лепятся на место, а большие слова тяжелы — чтобы наверняка с ними сладить, нужен или священник, или кретин.
Я не был готов клеить какие бы то ни было ярлыки к Шено, поэтому постарался сменить тему.
— А над каким рассказом он работает? — спросил я, предлагая ей сигарету.
Шено покачала головой.
— Все над тем же, — ответила она. — Он так с ним намучился — с этой ерундой про пуэрториканцев, которые уезжают в Нью-Йорк.
— Черт возьми, — выругался я. — Я думал, он его давно закончил.
— Нет, — сказала Шено. — Ему всё давали новые задания. Но теперь этот рассказ должен быть закончен сегодня — этим он сейчас и занимается.
Я пожал плечами.
— Напрасно он так беспокоится. Одним рассказом меньше, одним больше — для этой паршивой газетенки особой разницы не будет.
Часов через шесть я выяснил, что разница все же существовала, хотя и не в том смысле, какой имел в виду я. После завтрака я прогулялся с Шено до банка, а потом направился на работу. Было уже шесть часов, когда Йемон вернулся оттуда, где он весь день находился. Я кивнул ему, затем с умеренным любопытством понаблюдал, как Лоттерман подзывает его к столу.
