— Заебись, парень! — одобрил Хоуви из задней кабины. — Ты прирожденный летчик. Черт, я бы и сам не посадил ее лучше — хоть пьяный, хоть трезвый.
Чарли подвел Гусыню к переполненной трибуне и выключил двигатель.
Тишина. Полная тишина.
Они выбрались из самолета, сняли перчатки, очки, шлемы, куртки.
Только сейчас Чарли осознал, что люди хлопают изо всех сил и приветствуют их радостными криками.
Кто-то говорил в микрофон, и динамики разносили его голос по всему полю:
— …леди и джентльмены, товарищи, разрешите представить вам героев этого дня. Старый мастер высшего пилотажа показал-таки парням из ЭРС, почем фунт изюма. Пилот Х-1, как я уже говорил вам, является заслуженным ветераном войны и был не раз отмечен высокими наградами Родины. Мне ли не знать об этом, ведь я командовал эскадрильей, в которой служил Хоуви, и сопровождал вместе с ним наши бомбардировщики в Германии, когда…
Вздрогнув, Чарли узнал голос. Он принадлежал лейтенанту Лафайету Р.Хаббарду.
— Хоуви, — встревоженно шепнул он напарнику, — что происходит? Как он оправдается перед Паттоном?
— Спроси у кого другого, Чарли.
— И, товарищи, с радостью сообщаю вам новости, только что полученные от врача. Выяснилось, что шальная пуля, ранившая красавицу Пэтси, лишь слегка задела ее. С Пэтси все будет в порядке, леди и джентльмены, в полном порядке. Знаете, товарищи, то, что нам пришлось пережить сегодня утром, напомнило мне об одном из эпизодов битвы за атолл Мидуэй. Я готовился к вылету с авианосца «Мэйтуэн», когда адмирал Нимиц подошел ко мне и сказал…
— Хаббард, я полагаю, был патологическим лжецом. Он органически не мог говорить правду. С другой стороны, дураком он не был. Он довольно скоро понял, что Паттон зарвался, и поэтому, когда Линдберг и Моррисон вышли из игры, они посовещались втроем и решили подставить генерала и психа Маккарти, которого все и так ненавидели. Это оказалось тем проще, что кровожадная парочка допустила несколько серьезных ошибок.
— Когда Маккарти обстрелял нас над Бакстер-Филд, поливая все вокруг свинцом, будто из шланга, ему приходилось целиться сверху вниз. Одна из пуль задела Пэтси. Это была просто царапина, хотя еще чуть-чуть — и девушка могла расстаться с ногой. Для Линдберга, Моррисона и Хаббарда это было подарком судьбы. Теперь они могли с чистой совестью — а, главное, без риска для себя — поливать грязью своих бывших товарищей. И вот, пока мы с Хоуви старались остаться в живых, Хаббард снова поднялся на трибуну и продолжил комментировать ход состязания. Уловив, что симпатии зрителей находятся на стороне слабых — то есть, на моей и Хоуви, — он изобразил нас простыми, но добропорядочными социалистами, ставшими жертвами произвола зазнавшихся «Пота, Крови и Славы» и Бомбардировщика Джо.
