— Тебе часто приходится этим пользоваться? — спросил Алек, пробуя — сначала не очень успешно — подать сигнал об опасности сзади.
Серегил хмыкнул:
— Чаще, чем ты, может быть, думаешь.
Первую половину дня они скакали быстрой рысью. Серегил по— прежнему не мог найти на унылой равнине никаких ориентиров, но Алек уверенно показывал дорогу. То, как легко он нашел источник накануне вечером, обнадежило Серегила, так что свои сомнения он держал при себе.
Поглядывая на небо, паренек точно определял направление по приметам, о которых Серегил не мог и догадаться. Наблюдая за юношей, он решил, что от природы Алек довольно молчалив. В этом не было ни стеснительности, ни принужденности: просто он явно предпочитал сосредоточенно заниматься своим делом. Однако скоро выяснилось, что размышлять это ему не мешает. Остановив коня у маленького родничка, до которого они добрались как раз перед полуднем, Алек обратился к Серегилу, как будто их разговор и не прерывался:
— А в Вольде ты будешь выступать как бард?
— Да. В тех краях меня знают как Арена Виндовера. Может, ты даже слышал это имя?
Алек скептически посмотрел на спутника:
— Это ты Арен Виндовер? Я прошлой весной слышал Арена Виндовера — он пел в гостинице «Лисица», — да только ты совсем не похож на него.
— Ну, если на то пошло, то сейчас я вряд ли похож и на Ролана Силверлифа.
— Действительно, — признал Алек. — Сколько же у тебя всего имен?
— О, сколько потребуется. Раз уж ты не веришь, что я и Арен Виндовер — одно и то же лицо, придется дать тебе доказательство. Какая из моих песен тебе больше всего понравилась?
— «Смерть Арамана», — без колебаний ответил Алек. — Мелодия потом вертелась у меня в голове очень долго, но я не мог вспомнить все слова.
— Что ж, пусть будет «Смерть Арамана». — Серегил откашлялся и запел. У него оказался звучный, выразительный тенор. Вскоре Алек начал подпевать. Его голос не был так же хорош, но он верно следовал мелодии.
По бурному морю Араман поплыл, Сотню бойцов он вел. Как смерть, корабль его черен был, Багрянцем парус расцвел. К далекой Симре правил их рулевой, Сквозь туман и снежную муть. Из тех ни один не вернулся домой, Кто с Араманом двинулся в путь.
Чести цена — кровь и сталь, И гибель — не за горой.
Солдатская жизнь — не благостный рай, Но клянусь, мне не надо другой.
Король Миндар, укрыт за стеной, Смотрел, как корабль спешит. Пять сотен солдат у него за спиной, И все как один хороши. И вышли они из ворот городских — Не страшен заморский им враг. Но вверх по берегу вел своих Араман, поднявший стяг.
