Потом посмотрел на спокойно сидящего, ушедшего в себя Рюрика и, нарушив медицинскую этику, негромко заявил:
– Ну, если пятый раз проверяетесь, тогда должны знать, что операцию уже никто не возьмется делать. А если возьмется, то с вашей стороны будет только никчемный перевод денег.
Блеф Рюрика удался на славу. Он Рюрик Скударь, теперь все знает! Что он знает? Что операцию поздно делать? Из кабинета онколога он вышел оглоушенный. Сколько ему еще судьбой отмеряно? Месяц, два, три? Он проверился еще в двух других, платных центрах и везде получил одинаковый ответ.
– Запущено слишком. Мы можем, конечно, сделать операцию! Но гарантий… – И называлась круглая сумма.
– Сколько мне осталось?
– Да, вы что? Вот пройдете химиотерапию…
– Ну, а все-таки?
– Это не предмет разговора! – одергивали его. Рюрик лез в карман и демонстративно доставал толстенный бумажник. С бумажником появлялся и предмет разговора.
– Месяц!
В другом месте ему сказали:
– От силы полтора!
– Но вам нужно поторопиться с операцией. У нас отличные специалисты.
– А какие гарантии успешности?
– Ну, кто в наш век, что может гарантировать?
– А все-таки, какой процент?
– Процент, не скажу какой, но отчаиваться не надо. Шансы они всегда есть.
По тому, как на него, молодого и красивого, жалостливо смотрела медсестра, он после посещения четвертого медучреждения, понял, что можно еще в четырех обследоваться с теми же результатами.
Он потолкался по коридорам этих страшных корпусов, где лежали больные. Вот молодой парень в сквере, едва слышимым шепотом, хотя силился громко говорить, попросил у него закурить и боязливо оглянулся по сторонам. Рюрик ему сказал:
– Тебе же, наверно, нельзя.
– Один черт! – спокойно ответил ему парень. – Что три месяца, что три месяца и один день.
Спина у Скударя покрылась мурашками.
– И ничего сделать нельзя?
– Кто же знал. Теперь уже нельзя. Опоздал.
– А не страшно?
Парень усмехнулся.
– А…а, ты это имеешь в виду? – и небрежно махнул рукой, – Не страшно. Быстро привыкаешь. У нас вся палата такая, безнадеги. Чем тут лежать, я бы лучше дома побыл. Доктор обещал выписать. Жалко жену и мать, а так я уже привык. Насмотрелся, тут всякого. Сюда лучше не попадать. – Он вдруг обрадовано глянул за спину Скударя, – О…о, а вот и наш гонец идет, у него хуже, чем у меня. Месяц остался.
– А ты откуда знаешь?
– Мы все друг про друга знаем. Может врачи врут, что мне три месяца осталось. Если три месяца, то тогда почему меня домой не отпускают? Обещают, а не отпускают. А ты что, тоже?
