– Да, странно, – кивнул Дима. – Сумку Киры забрал, фотографию Цукермана изорвал и написал сообщение Лизе о том, что она – следующая. Ты видишь логику? Я пока нет.
– Я тоже. Думаю, что ее и нет.
– Она есть, – заявил Дима. – Я вполне могу отличить ситуацию, в которой нет логики, от ситуации, когда логика есть, но я ее не понимаю. В данном случае, думаю, правильный – второй вариант.
– Меня смущает мой сон, – сказала Марина, – там сначала манекеном была Кира, потом Ульяна, а затем добавилась Ира, которая, тем не менее, демонстрировала признаки жизни. Однако же эсэмэску получила Лиза. В сне она была вполне жива.
– Я бы не рассматривал твои сны в качестве достоверного источника информации, – ответил Дима, – я верю в то, что подсознание, работу которого мы видим во сне, порой знает больше, чем сознание. Но если есть факты, они оказываются важнее, чем то, что привиделось. Сообщение – это реальность, а манекен во сне – это всего лишь манекен во сне. Он может значить все, что угодно.
– Однако же в случае Киры манекен оказался трупом.
– Не спорю. Кстати, напомни мне имена девушек-посетительниц семинара.
– Евгения, Вероника, Анастасия, Ира, Лиза, Ульяна, Кира и я. Еще Петр в качестве ведущего.
– Евгения – это девушка из налоговой? Которая привыкла планировать все так тщательно, что утонула в потоках бюрократизма? Та, что уговорила меня сделать вид, будто Петра выпустили по моему ходатайству?
– У нее на него виды, – сказала Марина. – А сотрудница налоговой инспекции не будет убивать. Она сделает все, что угодно – сфабрикует дело, поднимет налоговые ведомости за тысяча девятьсот тринадцатый год, выяснит, что педагоги незаконно собирали с родителей деньги на ремонт и на охрану детского сада, а также на овощи, фрукты и дополнительные занятия хореографией и английским.
– Только если это не случай шантажа, – возразил Дима. – Если шантаж, то Евгении Витальевне надо было убивать.
– Ага, но тогда Петр ей был бы ни к чему, все мысли ее были бы заняты страхом, как бы не попасться. Когда у человека есть силы и время на романтику, его совесть, скорее всего, чиста.
– Мудрое замечание, – согласился Дима. – Но это не сто процентов. Все же в целом я с тобой согласен. Тем более что Петр совершенно точно в момент убийства сидел на кладбище и бухал. Вернее так – человек, похожий на Петра, сидел и бухал. Никто не может сказать, что это был именно он. Кто там еще?
– Анастасия.
– Социальный изолят в безнадежной попытке спасти выигрыш в лотерею от растраты? Нам повезло, что она нам открыла. Бедняжка, она не может отказать, когда оказывается с кем-то лицом к лицу. Скорее всего, трубку тоже не берет, позвонить ей нельзя. Интересно, что она говорит родственникам?
