Легкие шаги туна замедлились.
– Ага, вот и они! Слышишь? Йокахайнен ничего не слышал. Слух туна во много раз острее человеческого, и Рауни никогда не забывал ему об этом напомнить. Йокахайнен не понимал, как такое может быть: Рауни бывал то мудр, то легкомыслен, как мальчишка; то неподдельно страшен, то мелочно тщеславен.
– Приготовься, Йо, сейчас тебе предстоит узнать нечто новое для себя, – произнес он не без пафоса. – Сейчас ты получишь истинный урок похъёльской магии!
Теперь и Йокахайнен слышал впереди звуки – вздохи, сдержанное всхлипывание, встревоженное перешептывание. Через несколько мгновений, когда он подошел ближе, они умолкли, и во мраке застыло гнетущее молчание.
Маленькая группа саами столпилась у дальней стенки пещеры. Трое мужчин и две женщины. Не видя Йокахайнена и его спутника, но чувствуя чье-то приближение, они со страхом вглядывались в темноту. Единственное, что они могли бы разглядеть, – слабо светящиеся глаза туна.
Усилив зрение простым заклятием, Йокахайнен быстро оглядел саами и с облегчением понял, что из его рода тут никого нет. Но потом одна из женщин подняла голову, и Йокахайнену сразу стал ясен весь замысел туна, понятна его жестокая радость. Девушка была его невестой. Йокахайнен не выбирал ее сам – их просватали родители, как это принято у саами, – но они были знакомы с детства, знали, что им суждено пожениться, и совсем не были против…
– Вот мы и на месте, – произнес Рауни, переводя внимательный взгляд с девушки на своего ученика.
Саами услышали голос туна и сбились в кучу, опустив головы и ссутулившись, – покорные и запуганные, как стадо, предназначенное на убой. Йокахайнен видел, как блестят слезы на глазах у девушек.
– Я должен их убить?
Он увидел, как вздрогнула девушка, но тут же снова опустила голову, даже не сделав попытки к нему обратиться.
– Конечно. Ну, выбирай заклятие, – сказал Рауни довольным тоном. – Ты изучил их десятки, если не сотни. Пришло время опробовать похъёльские песни в деле. Можешь спеть несколько. Видишь, я обеспечил тебе разнообразие.
Тун завернулся в крылья и чуть отступил назад, оставляя Йокахайнена наедине с жертвами.
Молодой саами не спешил. Он испытывал страх и злость на самого себя – потому что страх делал его слабым и беспомощным перед лицом своего страшного учителя. Саами молча ждали – они знали, что обречены. «Небось, сами же сюда и забрались, – злобно подумал Йокахайнен. – Рауни даже необязательно тащить их сюда в когтях, как меня, – достаточно просто назвать место и приказать туда прийти…» Почти все они были знакомы Йокахайнену и наверняка узнали его по голосу, но никто из них не ждал от него пощады. Впрочем, он знал, что сородичи не держат на него зла, считая его такой же жертвой – самонадеянным глупцом, запутавшимся в опасной «дружбе» с туном. Отец много раз говорил ему, чтобы он держался подальше от Рауни. «Ты для него прихоть, игрушка, – говорил Ише. – Вот увидишь, сын Лоухи поступит с тобой хуже, чем с обычным рабом, если ты разочаруешь его или попросту ему наскучишь». Неужели отец был прав?
