Преисполненная гордости за свою миссию, я бесстрашно шла по коридору, распахивая боковые двери — одну за другой. Ой, что это? Мой слух уловил сдавленный стон.
Неизвестно, откуда он нёсся, но я могу поручиться: это был детский стон. Я заметалась: что делать? Это вполне может быть ловушкой! Но стон донёсся снова, более явственно, точнее даже не стон, а вскрик. Я вытерла пот со лба и бросилась к двери в конце коридора — звук точно доносился оттуда.
Перед дверью я замерла в нерешительности. Дверь, вероятно, была запрограммирована на биологический код экипажа корабля, потому что не раскрылась приветливо при моём приближении. Но тут я вспомнила, что вокруг меня силовое поле, не позволяющее меня фиксировать. Убирать поле я не решилась и в растерянности думала, что бы предпринять?
Ребёнок мучительно вскрикнул снова, и я больше не думала ни секунды. Мой «Райдок» просто-напросто, как бы это помягче сказать, — «вывел из строя дверной механизм». Пусть кто-то скажет, что я превысила свои служебные полномочия!
Плевать я хотела на это! Там же ребёнок! И с ним что то происходит.
Я бесстрашно материализовалась в дверном проёме и вмиг замерла. В центре огромного зала возвышался прямоугольной формы алтарь из металла серебристого цвета. Прямо в центре него находился ребёнок — мальчик лет 12-ти. Вокруг алтаря — энергетический кокон, исключающий всякие попытки приблизиться к нему на расстояние ближе метра.
Но через тело бедняжки время от времени пробегают разряды, видимо неслабые, так как ребёнок бьётся и корчится от боли, а находится вроде как бы в полуобморочном состоянии.
Он слабо застонал, увидев меня, и попытался протянуть в мою сторону руку. Моё сердце защемило от боли, а глаза — от слёз…Первым побуждением было: рвануться к нему на помощь, но в следующую секунду я подумала, что во что бы то ни стало должна его спасти, а для этого мне надо быть осторожнее. Кто и зачем так измывается над мальчиком?
Я быстро оценила обстановку — вроде бы в этом помещении больше никого не наблюдалось.
— Здесь есть ещё кто-нибудь? — крикнула я мальчику, медленно передвигаясь с «Райдоком» наготове.
Мальчик плакал и как-то непонятно дёргал головой. Я решила принять это, как знак отрицательного ответа и уже более решительно двинулась к нему, не теряя впрочем бдительности.
Я размышляла на ходу: что у меня есть для оказания первой помощи в подобной ситуации? Господи, я даже не знала, что происходит и как поступать в таком случае. Я не знала, с чем имею дело. Одно дело — проходить эти ситуации на тренировках, где всегда можно рассчитывать на подсказку тренера. И совсем другое — принимать решения самой, зная, что ответственность за них — полностью на тебе и, в случае промашки, расплатой может стать жизнь другого человека, а то и твоя собственная!
