Это был звездный час молодого поручика. В памяти промелькнули родные места. Дом на холме, село, деревеньки, окрестные поля и леса. Всплыло лицо старого отца, как он там? Сменилось на прекрасный образ Полины, та – на гадалку со странным именем Рада. Потом все заслонили родные гусары. Кондзеровский, Лопухин, новый командир эскадрона Мадатов и те, кого уже нет в полку, – Шуханов, Трейнин и многие другие.
Но все это исчезло, заслоненное досадливой мыслью: неужели так и не суждено узнать, что содержится в тех таинственных записях? Пару раз, оставаясь в одиночестве, тайком от всех, Орлов пытался прочитать написанное, но весьма поверхностных знаний латыни из общих правил и сотни-полутора слов для этого было недостаточно. Не говоря уже о том, что куски на древнем языке оказались не настолько велики, а в большей части даже алфавит был неведомым. Мелькнуло имя – Бен Бецаль, другое – Парацельс, но кто они такие, гусару было абсолютно неведомо. Вроде бы среди великих римлян подобных не было. Хотя Орлов так знал этих римлян…
Ясно было – бумаги представляют из себя набор многих трудов, возможно, тщательно отобранных и сложенных в каком-то порядке. Но зачем-то они были переданы Орлову! И зачем-то за ними гонялись. Во всяком случае, налет на усадьбу, похоже, был произведен из-за них.
Но что там могло быть? Какие тайны, из-за которых можно было уничтожить причастных к ним?
Убийство ради бумаг не укладывалось в голове Александра. Для него единственной ценностью были вражеские планы, но какие планы зашифровывались и хранились в сейфе возможно не один десяток лет? Абсурд…
Сколько ни раздумывал на эту тему Орлов, никаких мыслей не было. Хотя именно теперь он впервые заинтересовался чужой тайной всерьез. И знал при этом: выберется живым – для разгадки не будет времени. А нет… Останется лишь пожалеть об упущенном.
По-южному стремительно стемнело. Лишь половинка луны на небе изливала причудливый тревожный свет, да багровел прогоревший костер. Редкие ночные звуки добавляли беспокойства, а в игре теней чудились подступающие вплотную враги.
И вдруг издалека послышался голос:
– Ваше благородие! Свои пришли!
А затем к стоящим кольцом фурам выехали всадники. Орлов торопливо подбросил в костер хвороста и в его свете увидел заросшее усами и бакенбардами лицо Кульнева.
– Орлов? Ты? – узнал его в свою очередь генерал.
– Я, ваше превосходительство!
– Какое же я превосходительство для своих? – усмехнулся Кульнев.
