– Вам к лекарю надо! – Он явно собрался кричать, призывая на помощь всех медиков в лагере, и Александру пришлось оборвать его:
– Да тише ты! Перевяжи-ка лучше. Хочешь, чтобы меня коновалы в гроб вогнали?
Доверия к эскулапам не было никакого и ни у кого. Аполинарий сразу притих и принялся за дело. Тем более, темнота наступала на глазах, грозя превратить процедуру в игру для слепых.
Для начала он щедро промыл бок, не жалея водки. Обожгло так, что предыдущая боль показалась цветочками. Орлов не выдержал, вскрикнул, однако тут же прикусил губу. Неудобно офицеру вести себя словно кисейная барышня. Раз сознание не покинуло, и ноги пусть плохо, да держат, негоже изображать из себя умирающего.
Только почему-то захотелось обессиленно опуститься на землю и застонать громко, на весь окружающий мир.
Аполинарий споро перевязал многострадальный бок. Повязка тут же стала пропитываться кровью, но поблажек себе давать ротмистр не собирался.
– Тащи мундир!
– Какой? – Понятно, что одевать лохмотья было невозможно.
– Любой, дурень! Хоть сюртук!
Александр все же сумел немного взять себя в руки и теперь торопился сделать еще одно дело. Он даже, вопреки всем распоряжениям и правилам, не стал переодевать чикчиры. Правда, те тоже немного намокли слева, однако на черном фоне да еще в темноте никакой крови не разглядеть.
Отдаленность начальства имеет неописуемый плюс. Можно не соблюдать Высочайше установленную форму одежды, и Александр, страшно сказать, в итоге оказался в сюртуке под чикчиры, да еще с саблей вместо полагающейся шпаги. Кошмар!
– Помоги забраться на коня. – Как ни хорохорился Орлов, однако понимал, что привычного прыжка в седло сейчас не получится.
– Да вы в своем уме, барин? Куда вам ехать? Отлежитесь хучь немного. Не ровен час…
– Помоги, кому сказал! Куда Лопухина отвезли? – Воспоминание о том, что он так и не увиделся с Шухановым тогда, после Фридланда, в мрачные минуты едва не сводило Орлова с ума. Можно сколько угодно оправдываться обстоятельствами, службой, невозможностью выбраться хоть на минуту в лазарет, чтобы навестить друга, наконец, надеждой, что все обойдется, – тем не менее факт оставался фактом. И ранение, и смерть друга прошли мимо Орлова, и повторять подобное ротмистр не хотел.
Действительно, не ровен час…
– Лазарет где?
– Там, – все же указал Аполинарий, подсаживая барина. – Вы бы прежде поели чего-нибудь.
Орлов требовательно протянул руку, и в ней оказалась та самая гусиная нога, которую он уже кусал перед этим.
