– Я и убил, – сумрачно ответил Александр.
Шеф прошелся по кабинету и вновь повернулся к провинившимся. Продолжать разнос после невольно вырвавшейся фразы было нелепо. Отпустить их – невозможно.
– Господин полковник, – официально обратился генерал к находившемуся тут же Ефимовичу. – Обоих молодцев – под домашний арест. Приказ я подпишу сегодня же.
– Слушаюсь! – привычно вскинулся Ефимович и лишь уточнил: – Надолго?
– Месяца на два. На три. Пока не решат там, – Ламберт приподнял руку кверху, словно над домом как раз сейчас проплывал город, построенный первым русским императором.
Это было самое большее из того, что можно сделать для Орлова и Лопухина. В противном случае их требовалось отправить в крепость вплоть до решения суда. Сейчас же оставалась надежда, что арест посчитают за наказание и на этом закроют дело.
Другого способа спасти своих офицеров граф не видел.
– Стой! Кто идет?
Вольготно стоявший перед тем часовой услышал скрип открываемой двери, принял уставную стойку и изобразил готовность изо всех сил защищать вверенный ему пост.
Вошедший с клубами морозного воздуха человек застыл, пытаясь что-либо разобрать в тусклом освещении.
– Здесь находятся арестанты?
Часовой успел разобрать, что вошедший незнакомец – явный штатский, о чем красноречиво говорили его шуба и меховая шапка, и потому отвечал односложно:
– Не велено!
И в подтверждение вытянул из ножен саблю.
– Да пойми ты, братец, я – камергер Лопухин, родной дядя корнета князя Лопухина. Проделал большой путь, чтобы повидаться с племянником, а ты мне – «не велено».
– Токмо с разрешения командира полка его высокоблагородия полковника Ефимовича, – снизошел до более развернутого ответа часовой.
– Так его же нет.
– Так точно. Еще с утра уехавши, – охотно подтвердил гусар.
– Ну, видишь! Не могу же я ждать! А уж я отблагодарю. – Князь распахнул шубу и полез к карманам.
Вместо ответа гусар отскочил и приподнял саблю, словно намереваясь рубить того, кто посмел предложить ему взятку.
На счастье вельможи, дверь вновь отворилась и во флигель торопливо вошел молоденький офицер в накинутой на плечи шинели.
– Трофимов! Что здесь происходит?
– Вот, ваше благородие, хотел пройти до арестованных, – бодро доложил часовой.
Офицер явно еще не проснулся и лишь старался выглядеть бодрым.
– Действительный камергер и кавалер князь Лопухин, – отрекомендовался старый вельможа. – Дядя арестованного корнета. Да и с ротмистром Орловым мы хорошо знакомы.
– Корнет граф Буксгевден, – представился в ответ офицер. – Сожалею, князь, однако свидания без разрешения шефа или командира категорически запрещены.
