– Я здесь, – старший из офицеров тоже был рядом, за гусарскими спинами.
– Примите эскадрон. И обязательно доложите Мадатову о моем ранении.
– Слушаюсь! – Мезенцев вскинул два пальца к козырьку кивера.
– И еще… – Ногу опять кольнуло болью. Орлов едва удержал стон, лицо на мгновение скривилось. – Еще потери есть?
– Нет, – уже не по-строевому произнес Мезенцев. – Разве что Семенчуку кончик уха зацепило.
Многие улыбнулись. Когда целый час торчишь под угрозой смерти, подобный пустяк воспринимается как повод для веселья.
Штаб-ротмистр тоже изобразил слабое подобие улыбки. Но это было его последнее усилие. Голова шла кругом, слегка подташнивало, а нога словно была объята пламенем. Сознание упорно уплывало, и хотелось одного – чтобы все поскорее кончилось. Но что и, тем более, как должно кончиться, Александр совершенно не думал.
Четверо гусар дружно взялись за края шинели и понесли раненого командира, стараясь по возможности не растрясти его.
Впрочем, Орлов этого уже не чувствовал. Дело были сделано, и наступало благодатное полузабытье…
В России уже должна была наступить осень с ее непрерывными дождями, листопадом и грязью, но тут, в краях более южных, солнце еще припекало вовсю. Правда, только днем. По ночам было холодно, и еще странно, что дело не дошло до заморозков и на воде не образовывался ледок. Да и не увидеть здесь было воды, кроме колодезной. Сушь в степи стояла страшная, и уже не понять было, высохла ли трава, или это уже влияние близящейся осени.
С другой стороны, при дожде перемещаться было бы вообще гиблым делом. Лучше уж потерпеть немного от пыли и жажды, чем мокнуть остаток пути, не имея возможности толком обсохнуть или хоть остановиться на несколько дней под крышей. По слухам, большая часть пути уже проделана, и скоро начнутся более населенные места.
Обоз с ранеными по военным меркам был небольшим. Это после крупных боев увечных, едва живых или же просто сильно порезанных да пострелянных не сотни – тысячи. Тут же были жертвы мелких стычек, орудийных перестрелок, тех самых военных будней, которые считаются почти бескровными. Не по черствости к пострадавшим, просто у генералов есть с чем сравнивать. Плюс – еще больные из числа тех, кто посерьезнее. Уж в легкой-то форме те же самые хвори живота перенес едва ли не каждый в армии, учитывая количество фруктов на том берегу. Да и небольшую простуду порою подхватишь.
Орлов ехал в чужой бричке. Ее хозяином был артиллерийский капитан Гурьялов, уже немолодой, темноволосый и чуть полноватый мужчина, раненный в том же деле, что и гусар. Экипаж самого Александра с денщиками обоих офицеров пылил сзади. В одиночку скучно, а так хоть можно словом перекинуться среди бескрайних, словно море-океан, просторов.
