– Ну да, считай, что тебе повезло, дружище, – широко улыбнулся Алекс. – Ты по-прежнему можешь писать.
Они пожали друг другу руки, и Марк обнаружил, что тоже улыбается, довольный тем, что их размолвка кончилась. О, конечно, время от времени они будут спорить – да еще как! – но это уже совсем другое дело.
– Ты говорил с врачом?
– Пуля раздробила кость чуть повыше локтя. Недель шесть ты будешь ходить в гипсе. Ты просто счастливчик. На несколько дюймов ниже – и у тебя был бы раздроблен локоть.
– А Энид? Что будет с ней?
– Она под арестом. Какое именно обвинение ей будет предъявлено, вероятно, зависит от тебя.
Марк махнул рукой:
– Я не хочу предъявлять ей никаких обвинений. Я и так доставил ей кучу неприятностей. Зачем еще отправлять ее в тюрьму?
На лице Алекса отразилось удивление.
– Очень порядочно с твоей стороны, Марк. Но я не думаю, что полиция на это согласится. Им нужно предъявить ей какое-нибудь обвинение, на худой конец, в нелегальном хранении оружия. У нее не было на это разрешения.
– Она им что-нибудь рассказала?
– Насколько я знаю, она не сказала им ни слова.
– Тогда я скажу, что мы оба схватились за пистолет, и он случайно выстрелил. В этом случае, в чем бы ее ни обвинили, она получит лишь условный срок. Я уверен, что у нее не было судимостей. А теперь… – Он слегка подался вперед. – Поговорим о более важных вещах… Когда ты собираешься переходить ко мне на работу?
– Я думал, что ты никогда об этом не спросишь, – печально сказал Алекс.
– Может быть, прямо сейчас?
– Ну… – Алекс замялся. – Я не могу без всякого предупреждения уйти от Мыльного Пузыря. Не то чтобы я был таким незаменимым, но…
– Алекс, сейчас в самом разгаре работа над новым номером. Не могу же я ее делать на больничной койке и со сломанной рукой. Кстати, что сказал доктор: как долго я здесь пробуду?
– По крайней мере несколько дней. Пуля вы-звала определенный шок. Доктор хочет быть уверен, что, прежде чем он тебя выпишет, ты хотя бы сможешь передвигаться.
– Тогда, Алекс, ты должен мне помочь! Я не могу собрать номер, находясь здесь.
– Ладно, я оставлю Мыльному Пузырю заявление о том, что через две недели уволюсь, а по вечерам буду работать над «Мачо». Это все, что я могу сделать.
– Этого более чем достаточно. Спасибо, дружище.
– Марк… – Марк едва ли не впервые видел своего друга смущенным. Отвернувшись, Алекс тихо сказал: – Я должен извиниться перед тобой, дружище. Я смеялся над тобой, говорил, что ты не сможешь этого сделать, называл тебя юнцом. Я был не прав. Ты это сделал, и сделал все сам.
