Не дожидаясь, пока негодяй опомнится, девушка бросилась бежать и уже издалека крикнула:
– Оставь меня в покое! Я тебя ненавижу, и если ты попытаешься еще хоть раз до меня дотронуться, я пожалуюсь дяде Хереворду!
Оказывается, Саймон терпеливо выжидал, когда подвернется удобный случай, чтобы проучить несговорчивую кузину. И теперь, в предвкушении мести, он встал из-за стола, где доедал завтрак, хотя остальные уже давно кончили есть, и подошел к отцу.
– Надо прикончить пса, и как можно скорее, папа, – хладнокровно произнес он. – Я прикажу Хейвуду пристрелить его, как он пристрелил Руфуса, когда тот состарился и больше не мог работать.
– Ты не посмеешь убить мою собаку! – не помня себя, вскричала Диона. – Сириус совсем не стар и не будет вам обузой. Да ведь этот стакан – первая вещь, которую он разбил в вашем доме!
– Ты, наверное, хочешь сказать – первая, которую мы заметили, – ехидно поправил ее Саймон.
Диона бросила умоляющий взор на дядю.
– Ну, пожалуйста, дядя Хереворд, не убивайте мою собаку! Вы же знаете, как я привязана к Сириусу и как много он для меня значит. Ведь это единственная память об отце…
В ту же минуту Диона поняла, что произнесенные ею слова были непростительной ошибкой.
Сэр Хереворд Грантли недолюбливал своего младшего брата. Тот пользовался гораздо большей популярностью в графстве, чем он сам, и был, в отличие от сэра Хереворда, отличным спортсменом, метким стрелком и, наконец, просто красавцем.
Иногда Дионе приходило в голову, что, пожалуй, дядя даже рад, что ее отец погиб, неудачно перепрыгнув через высокий забор на молодой, необъезженной лошади.
Такие случаи бывают крайне редко, может быть, один на тысячу. Казалось невероятным, что именно отец Дионы, смелый и ловкий наездник, пал жертвой нелепой, роковой случайности.
Все графство горевало по поводу смерти Гарри Грантли, но более всех, разумеется, его жена. С течением времени Диона поняла, что душа ее матери умерла вместе со своим обожаемым мужем. С того дня, как его не стало, она начала угасать, словно свечка, и не прошло и года, как Диона уже стояла у ее могилы.
Согласно решению опекунского совета девушке предстояло покинуть милый дом, где она была до недавнего времени так счастлива, и переселиться к дяде Хереворду, который был назначен ее опекуном.
Огромный, насквозь продуваемый всеми ветрами, холодный фамильный особняк, где Грантли жили на протяжении трех столетий, был угрюм и мрачен.
Но главное заключалось не в этом. Диона не прожила и нескольких дней в доме дяди, как поняла, что существование под одной крышей с кузеном Саймоном не сулит ей ничего хорошего.
