* * *
Передача на Шаболовке вот-вот должна была начаться. Она уже давно бы началась, если бы не отсутствие главного действующего в ней лица. Главного, потому что мошенник и представитель «Автодора» России, знаток МКАД, сидели на своих местах. Кресло специалиста было отнесено влево, и он сидел там, как подбитая птица, – в коротких носках, из-за чего голые, худые, лишенные волос и бледные, как слоновая кость, лодыжки сияли в свете софитов. Крыся сразу попросила оператора снимать так, чтобы специалист выглядывал на экране телевизора по пояс. Ее раздражали – даже бесили – эти голые ноги специалиста. Автомошенник сидел напротив него, и с ним было все в порядке. Кожаный пиджачок в три тысячи долларов, джинсы от Дольче и Габбана, желтая, цыплячьего цвета, майка под пиджаком и упитанное лицо свидетельствовали о том, что дела на МКАД идут у него хорошо. Все были в сборе за исключением одного героя. Задерживался генерал Ююкин.
Тема светской журналисткой польских кровей Крысей Канташевской была поднята острая. О подставах на дорогах говорилось уже много, но все чаще – в виде перебранки между правоохранительными органами, не могущими разобраться в подследственности совершаемых преступлений. Да в миру, то есть между потерпевшими и потенциальными потерпевшими. Для того чтобы пролить свет на МКАД, каждый метр которой поделен «таксистами» как участок для беспрепятственного сбора больших даже по столичным меркам сумм, в студии и должен был появиться генерал Ююкин. Он должен был сообщить всем, как милиция намерена бороться с подставлялами.
Его оппонент, не скрывающий своей принадлежности к стану «таксистов», молодой человек лет тридцати, уже поджидал генерала в мягком глубоком кресле и пил халявную «Бонакву». Он очень хотел послушать, как милиция будет с ним бороться. Ввиду того что бояться ему было нечего – студия для бандюка то же, что для Маклауда кладбище – там не бьют, – он ухмылялся. Сам факт разговора с главным из тех, кто уже должен был отправить его в учреждение юстиции для сбора кедровых орехов, представлялся ему забавой в прямом эфире.
Ююкин запаздывал. Что снова доказывало нежелание милиции разговаривать на эту тему. Студия волновалась, «таксист» балдел от удовольствия, передача срывалась.
– В конце концов, мы проведем ее без участия этого генерала, – с приятным польским акцентом сказала Крыся операторам и администратору студии.
И в тот момент, когда до съемки оставалось семь минут, в студии раздался шум. «Ююкин приехал, генерал прибыл, что-то вид у него помятый», – понеслось по просторам помещения, залитого ярким светом.
