Каждый день к вагончику подъезжает джип, из него выходит невероятных размеров таджик с золотым перстнем и в дубленке нараспашку. Ступает он величаво, как у себя во дворе, и не успевает захлопнуться дверца его машины, как из вагончика вылетает пара чернявых работяг-рабов. Они разве что не целуют ему руку – столько преданности и уважения я обнаруживаю в глазах его рабов. То, что это рабы, нет никаких сомнений. Все их паспорта, как выяснилось позже, находятся у Рашида. Рашид – это хозяин джипа и рабовладелец. Под его началом в Москве работают около пяти сотен таджиков. Он появляется у вагончика два раза: утром, часов в десять, чтобы привезти две упаковки минеральной воды и десять буханок хлеба, и вечером, чтобы подвести итоги рабочего дня. Пискунов смотрит на жирного борова с нескрываемой завистью. Ему тоже хочется, чтобы мы с Голевым выбегали из вагончика и целовали ему руки. Но пока получается едва ли не наоборот. Заходя в вагончик, Витя тускнеет и начинает всякий раз издалека. Однажды его прорвало, и он словно с цепи сорвался. Что-то ему не понравилось – то ли носки Мокина, висящие на трубе, то ли ведро, заваленное банками, и он раскричался. Услышал, наверное, как Рашид гнобит своих черных. Но вместо коленопреклоненного молчания, как в соседнем жилище, услышал: «А по репе?» Это сказал Мокин, и сразу вслед за этим из угла, где ютится лежанка Голева, раздалась нарочито приторная «перипетия», то есть неожиданное событие, осложняющее развитие действия: «Я знал одного горластого, однажды его нашли с перерезанным горлом». Это сказал убежденный пацифист Голев. Прошло два месяца, и Пискунов более ни разу не применял методы Рашида. Я так думаю, что он принял к сведению не «перипетию» Голева, услышать такое от которого было просто невероятным, а реплику Мокина, слова которого с делом расходятся крайне редко. Последний живет по принципу «чтобы дела не расходились с делом, нужно молчать и ничего не делать», но если он что-то обещает, то в силу природной тупости, помноженной на упрямство, непременно исполняет.
Таджики никогда ничего не просят. Они воспитаны суровыми законами неизвестной мне страны. Однажды один из них, Нияз, зашел за солью, а вечером мы слышали, как его бил Рашид. Мокин предложил пойти и сжечь цитадель зла вместе с жирной свиньей, но мы его вовремя остановили. Вечером Голев подошел ко мне и сказал:
– Вот посмотри, какая удивительная штука. Как Рашид узнал о том, что Нияз приходил за солью, если приехал только в восемь вечера?
