– А ты сам-то из чьих будешь? Харчуешься, спрашиваю, у кого?
По лицу мастера пробежала судорога непонимания.
– То есть, как это?.. Я же дяде Поле… У него же я…
Первый прокол за весь допрос. Нужно валить, пока этот мастер не вызвал подмогу.
Все стало на свои места. Двадцать миллионов долларов – куш с краж при реконструкции МКАД. В деле завязли Пудимов и Урманов. Были и еще люди, но после смерти Пудимова во Франции следствие замерло. Но их живые товарищи ищут деньги, факт. Двадцать штук зеленого цвета – не та сумма, о которой можно забыть.
Женя затолкал мокрого мастера в яму и вылил ему на голову из банки краску цвета синий металлик. Кажется, ею должны были красить помятое крыло «Тойоты»…
* * *
Сняв трубку, Анатолий Георгиевич набрал номер, прижал трубку подбородком к груди и быстро заработал руками, скидывая пиджак. Он успел как раз к тому моменту, когда ему ответили.
– Господин Эберт? Здравствуйте, рад вас слышать! Ваш бизнес процветает так же, как клумба у вашего дома?
В трубке послышался смех.
– Приятно слышать вас, мистер Жаров. Чем обязан такому вниманию?
– Курт, в банке, название которого я сейчас произнесу, находятся двадцать миллионов долларов… Мне бы хотелось знать, если кто-то попробует произвести операцию с этой суммой. Хотя бы имена и реквизиты банка, куда деньги будут переведены дальше. Я готов заплатить за эту услугу обычную сумму.
– Назовите банк и имя вкладчика.
Анатолий Георгиевич назвал. Его попросили перезвонить через час.
Поздним вечером, когда стрелки напольных часов в кабинете перевалили за полночь, сотовый телефон на его столе стал вращаться и дребезжать.
– Курт?..
– Деньги уже уведены со счета.
– Куда?
– На Кипр. Я справился. Из Кипрского национального банка они ушли во Францию.
– А потом?
– А потом в Швейцарию.
– И?..
– И исчезли.
– Как исчезли?..
– Полагаю, что хозяин их снял.
Анатолий Георгиевич сглотнул набежавшую слюну.
– Спасибо, Курт. Я переведу деньги на ваш счет.
– Спасибо, господин Жаров.
Нужно срочно инициировать работу на Четвертом кольце, подумал Анатолий Георгиевич. Москва задыхается в пробках. Он поднялся из кресла и, оставив портфель в кабинете, позвонил шоферу, чтобы тот подавал машину.
Виктор Сергеевич Пискунов выбрался из этой истории победителем. Последние две недели он ничего более не слышал о своей как в воду канувшей бригаде. В первые дни он ходил и подогревал себя надеждами на то, что, быть может, они оказались в руках дружков тех чеченцев и они разделались с обидчиками по законам гор. Виктору Сергеевичу так хотелось, чтобы с ними разделались по законам гор, что он даже поверил в это. А как еще могло быть? Трое русских (себя он не считал) убили троих представителей чеченской диаспоры. То, что гибли они не по вине Мокина, Голева и Шилова, Пискунова не волновало. Какая разница? Если бы не эти трое, чеченцы остались бы живы, разве могут это не понимать те, кто просто обязан мстить за такой беспредел?
