А Пифа уже мелко и дробно колотила кончиком хвоста о дно, как бы говоря: «Прости, хозяйка! Охотничьи повадки! Больше не повторится!»
Насмерть перепуганный жгутиконосец тоже осел на дно, и вдруг, расставив оба своих жгутика шпагатом, быстро пополз от них прочь. От удивления Сандра даже перестала журить таксу.
— Во даёт! — прошептала она. — И так они могут?
— Да! И не только так! Наблюдай дальше!
А смотреть было на что. Прямо к ним, почти по дну, ползло какое-то зелёное существо. Его тело то сокращалось, то растягивалось, слегка изгибаясь влево-вправо. Извиваясь, оно довольно быстро приближалось к Сандре.
— Странно двигается, — заметила она. — Будто ползёт в воде. Гляди, Пифа, да ещё и жгутиком себе помогает, крутит им спереди. Па, это тоже жгутиконосец?
— Да, это ЭВГЛЕНА. Её ещё называют Эвглена грацилис — грациозная. Древние греки верили, что живут среди олимпийских богов три грации: богини гармонии и радости жизни. Звали их Аглая, Эвфросиния и Талия. Приятно было посмотреть на эту троицу. Все они делали изящно и красиво говорили, танцевали, двигались. Вот за необычное движение эвглены, похожее на замысловатый танец, и назвали её грациозной.
— Что-то мне не кажется, чтобы эта эвглена особо радовалась жизни, да и ползает она совсем не грациозно, — засомневалась Сандра. — Как простой червяк.
В это время эвглена окончательно опустилась на дно и действительно стала напоминать коротенького толстенького червяка или зелёного слизняка. Сандра медленно плыла за ней, критически наблюдая за сокращениями её тела.
— Моя вина! — вздохнул папа. — Маловато я дал тебе Вообразина. А мне вот представляется, что она похожа на восточную красавицу — исполняет настоящий танец живота! Не зря же одну грацию звали Талией!
— Нет у неё никакого живота и никакой талии! — буркнула Сандра уже из духа противоречия.
В это мгновение у Пифы снова проснулся охотничий инстинкт.
По следу. — Коварные кисельные берега. — Гибель Эвглены. — Посторонним вход воспрещён! — Бугры и кочки. — Месть Пифы. — Поспешное бегство.
Вытянув вперёд длинную морду, Пифа осторожно кралась за ползущей по дну Эвгленой. Сандра по-прежнему медленно плыла чуть позади. Её уже интересовала не столько сама Эвглена, сколько окружающий их пейзаж. То тут, то там на дне попадались гигантские валуны — почти прозрачные, желтоватые, не круглые, а словно вырубленные из скалы несколькими ударами исполинской секиры. Плоские грани слегка поблёскивали в солнечных лучах. «Песчинки», — догадалась она. Слева и справа потянулись уходящие вдаль на сколько хватало глаз толстенные трубы. Через их полупрозрачные стенки виднелись хитро переплетённые зелёные ленты. Внутри труб всё время что-то беспрерывно двигалось, текло. Плыли разноцветные шарики — маленькие и побольше. В некоторых местах тускло отсвечивали перегородки, отделяющие одну секцию от другой. «Наверное, это какие-нибудь водоросли, — решила Сандра. — Никогда бы не подумала, что они так сложно устроены. А ведь вытащишь из воды пучок тины — смотришь — просто тонкие зелёные ниточки!» На дне то и дело попадались обломки фигурных плит, плоских и изогнутых, бесхозные чешуи, иглы и шипы.
