— Во-вторых, — продолжал Алексей, — уже ясно, что большинство на твоей стороне. Повелительные замашки Горзаха и до этого обратили на себя внимание, так что с тобой он крупно просчитался. В-третьих, все подумали о людях прошлого, как следует подумали… Полагаю, что тот приказ уже отменен. В-четвертых, у нас не оказалось дублера.
— Как это не оказалось? А Нгомо?
— Нгомо, видишь ли, заболел. А другого дублера нет, не успели подготовить.
— Нгомо заболел?! — Я вскочил. — Чем?!
— Да уж не знаю чем. — Алексей отвел взгляд. — Заболел, и все. Я не верил ушам. Чтобы Нгомо, несгибаемый Нгомо заболел, да еще в такой миг? Этого быть не могло!
И вдруг я понял. Ноги ослабли, я опустился на землю.
— Спасибо, ребята… — только и мог я выговорить.
— Твое «спасибо» — это дело, которое ты еще и не начинал, — сухо сказал Алексей. — Мы тут собрались все, кто проектировал, строил, и обдумали, как быть. В конце концов, за свое дело ответственны мы. Короче, пошли. Твои переживания нас больше не интересуют. Учти, если медики придерутся…
— Этому не бывать! Особенно, если ты дашь мне минутку.
— Зачем?
Ни слова не говоря, я скинул одежду. Вода обожгла холодом, это было то, что надо. Вниз, все глубже и глубже тело ввинчивалось, преодолевало тугое сопротивление воды, она смывала всю душевную накипь и гарь, расступалась под натиском мускулов, безраздельно повиновалась мне, ничто более уже не могло противостоять моим усилиям, мир был прекрасен даже своей темной, как эти глубины, трагичностью.
В свой рывок я вложил столько энергии, что руки по инерции глубоко ушли в донный ил. Теперь вверх! Время — иная среда, ну и что? Я не один, никогда не был один и не буду, и сколько бы вселенных ни окружало нас, они расступятся перед нами, как эта тугая, холодная, вечная вода, к которой боязливо подступаешь в младенчестве и которая затем дарит радость.
Вода забурлила под ударами рук, качнулась крутыми отвалами, волной накатила на берег, я вышел в этом всплеске, привычно унял биение сердца и шагнул к Алексею.
— Можешь проверить пульс.
— Верю. — Он, не глядя, швырнул мне одежду. — С атлетизмом все в порядке.
— Как и с техникой, — отпарировал я. — Суть теми же мускулами. Алексей безмолвно покачал головой.
— Все-таки не верится, что Горзах хотел стать над нами, — сказал я, одеваясь. — Не могу представить, чтобы в наше время…
— В наше ли? — задумчиво сказал Алексей. — Кризис есть кризис, он всех отбрасывает назад, в прошлое. Я кивнул. Что верно, то верно.
