Дмитрий молча кивнул, предпочтя оставить рассуждения при себе. Побарабанил толстыми пальцами по столу, выдавая некоторое смущение. Был у него вопрос к королю, и вопрос серьезный. Однако не так-то легко сводить разговор на темы, пусть даже важные для короны, но из коих заячьими ушами торчат твои собственные шкурные интересы.
– Говори уж. – Егорий достаточно изучил шурина.
Дмитрий и сказал, привычно резко, без долгих вежливых предысторий:
– Что наследника не женишь, твое величество Егорий? Лишний повод для…
Егорий, не дослушав, откинулся на спинку кресла – и захохотал.
– Что я пропустил? – проворчал Дмитрий.
– Прости, не удержался, – сквозь смех выдавил Егорий. – Как раз нынешним утром о том с Леркой говорили. Вот поднимется и сразу за невестой поедет. Даст Господь, – король посерьезнел, – две свадьбы враз и справим.
– Две? – поднял брови Дмитрий. – И впрямь пропустил! Неужто Раду сговорил?
Егорий кивнул:
– Как раз в день после покушения обручилась моя радость. Королевой Таргалы будет.
– Луи, значит? – Дмитрий задумчиво пощипал ус. – Ну, дело доброе. А сыну-то кого присмотрел?
– Сам парень управился, – усмехнулся Егорий. – Да так, что все наши князья на дыбы встанут, а уж те, кто при дочках, вовсе, пожалуй, на пену ядовитую поизойдут.
Дмитрий уставился на родича с веселым ожиданием.
– Степнячка, – сообщил Егорий, – из Волков. А и хороша девчонка, ой как хороша! Видел я ее.
– Из Волков, говоришь? – В темных, непроницаемых глазах князя Дмитрия мелькнул живой интерес. – Еще, небось, и оборачивается?
– Да как! – с веселой гордостью, не то за выбор сына, не то за будущую королеву, подтвердил Егорий. – И девицей я ее видел, и волчицей видел. Хороша!
Теперь уж расхохотался князь. И как расхохотался! Густой, истинно медвежий бас заметался меж стен, жалобно задрожали стекла в переплете узкого окна, вспорхнули с карниза и унеслись прочь сытые дворцовые воробьи.
– Ай да Лерка, ай да отколол финт, – утирал слезы Дмитрий. – Ай молодца, всем показал! Всех еще по струнке ходить заставит…
Понимал король: половина радости князя – не за племянника, счастье свое нашедшего, а за незыблемость собственных позиций. Не стать другому княжескому роду королевскими ближниками, не посадить над соперниками свою королеву. Понимал – но тем спокойней был: Дмитрий Леру поддержит, и спрашивать не надо. Но все же спросил:
– Случись что со мной – поможешь им?
– Помогу, – кивнул белопольский князь. – Только ты уж, братец мой король, постарайся, чтоб с тобой этого самого «чего» подольше не случалось. Сам, небось, понимаешь: я у твоей руки не вдвое – вчетверо сильней, чем сам по себе.
