Не объявляя о кончине Эдуарда VI, герцог Норфсомберленд, сопровождаемый первейшими сановниками двора, отправился во дворец Сейон-Гоуз, где жили Гилфорд с Иоанной Грей, и приветствовал ее, как наследницу престола. Несчастная Иоанна в минуту прибытия к ней вестников ее грядущей страшной участи спокойно занималась чтением, и если бы над ней разразился громовый удар, и молния ударила в нескольких шагах от нее, едва ли Иоанна была бы более поражена ужасом. Несколько минут она не в силах была выговорить ни слова и ответила наконец своему свекру, герцогу Норфсомберленд, и отцу, маркизу Дорсет, отказом от предлагаемой короны. Будучи превыше всяких честолюбивых замыслов, гнушаясь преступными происками и уважая закон, Иоанна весьма основательно доказывала, что не имеет ни малейшего права быть наследницей престола, помимо принцессы Марии, законной дочери Генриха VIII и Катерины Арагонской. Маркиз Дорсет и герцог Норфсомберленд показали ей акт о престолонаследии, утвержденный подписью покойного Эдуарда VI, назначавший корону Иоанне Грей. Еще более прежнего испуганная, но теперь не имея уже возможности ссылаться на закон, несчастная женщина прибегла к последнему оружию слабых — слезам, заклиная отца, свекра и всех лордов не губить ее, не надевать на ее хорошенькую головку королевского венца, казавшегося Иоанне венком терновым и не обещавшего ей ничего, кроме страданий. Но что могла шестнадцатилетняя, как агница кроткая, женщина против временщика, поседевшего в интригах и злодействах, против отца, ею любимого и преклонившего перед ней колени с мольбами принять корону? Как жертва на заклание, отправилась Иоанна в Башню, где по обычаю должна была провести несколько дней до коронации. За ней шествовали присягнувшие ей члены государственного совета и парламента. Народ, теснившийся по сторонам процессии, похожей отчасти на похоронную, молчал; он не приветствовал новую королеву радостными криками. В этом красноречивом безмолвии выразилось негодование не к Иоанне, ни в чем не виноватой, но к временщикам, посягавшим на престол королевский.
В одно и то же время, когда Норфсомберленд возводил таким образом невестку свою на престол, он озаботился об устранении всех препятствий, хотя бы ценой злодейств и цареубийства. От имени Эдуарда VI (будто бы находившегося в живых) Норфсомберленд уведомил принцесс Марию Тюдор и Елизавету, находившихся в Гартфорде, чтобы они немедленно прибыли в Лондон по желанию больного. Не подозревая ловушки, принцессы отправились в столицу, но, не доезжая Гринвича, были уведомлены приверженцами, что опасность угрожает не только свободе их, но и самой жизни. Мария возвратилась в графство Сеффолк, где народ приветствовал ее как королеву и откуда она писала в Лондон парламенту и всему дворянству, требуя от них присяги на верноподданичество. Весь Лондон принял сторону Марии, войска, видя в ней законную наследницу, решились с оружием в руках отстаивать ее права: парламент колебался, но еще не дерзал отречься от присяги, только что принесенной Иоанне Грей. Оставив невестку, государственный совет и парламент в Башне, будто бы под арестом, герцог Норфсомберленд, собрав до восьми тысяч пехоты и конницы, двинулся навстречу верным войскам и стал в виду их в Сент-Эдмонд Бьюрри. Отсюда, не вступая в бой, устрашенный численностью неприятеля, без всякой надежды на поддержку со стороны народа, преданного Марии, Норфсомберленд отправил курьера в Лондон с требованием помощи и резервов у парламента… Последний, вместо того, покинув Башню и находившуюся в ней Иоанну, единодушно присягнул Марии Тюдор. Его примеру последовал и сам Норфсомберленд, со всей своей ратью находившийся в Кембридже.
