Что значит — не родятся?
— Например, почкуются, как наши земные кишечнополостные, — сказал профессор. — Скажем, пришельцы так и размножаются…
— Ого! Есть такие сведения? Откуда? — удивилась Анна Егоровна.
Профессор покивал своей черной шапочкой: «Есть». И повел речь о том, что оказалось для пришельцев четвертой неожиданностью.
Степка успел мне наговорить о Мите Благоволине — еще бы! Восхищался, как Митя «во все проник, что твой рентген», и бегал в общежитие, пытался в городе узнать о Благоволине — впустую. Комната была заперта, никто ничего не знал. Митя исчез, как сквозь землю провалился. И только сейчас, много дней спустя, мы узнали о его судьбе.
Митю нашли в его комнате. Он лежал на полу — как был, в трусах, — и страшно бредил. Кричал, что он «второй пилот» и это тело ему не подходит. И его сразу подхватили — ив самолет, и в Москву! Если он — второй пилот да еще тело не подходит, то не иначе как в нем забыли десантника… Быстрова тоже повезли в Москву как специалиста по пришельцам. И только там уже поняли, что десантнику незачем было бы притворяться больным и кричать про неподходящее тело. Забытый пришелец постарался бы раствориться среди людей и разведать, как лучше устроить вторую попытку вторжения. Попросту Благоволин заболел той же нервной болезнью, что и я. Когда врачи подлечили его и разрешили говорить, Митя рассказал вот что…
Он запер дверь за Вячеславом Борисовичем и Степкой, задвинул ее книжным шкафом. Десантники постучали в дверь — Митя не отвечал. Они постучали еще и включили «посредник». Комната была маленькая, и луч «посредника» через дверь и шкаф прохватывал ее до самого окна.
Первая «копия» сразу приказала Мите отодвинуть шкаф, а Митя сопротивлялся, временами теряя самоконтроль и делая шаг к двери, но всякий раз пересиливал этого и пятился к окну. Потом потерял сознание и очнулся, лежа на попу. В кулаке — оконная ручка, выдернутая с шурупами, а этого в его мозгу не было. Шкаф стоял на том же месте, за дверью было тихо. Митя подошел, прислушался, и его второй раз ударили лучом — подсадили другую «копию», высокого чина, Линию, но и ей тоже не удалось совладать с Благоволиным. Третья или четвертая «копия» заговорила с ним о физике и едва не подчинила своей воле. Может быть, это была пятая «копия» — Митя уже путался в чужих сознаниях, которые пытались подмять, скрутить его сознание и, сменяясь, требовали: убери книги, отодвинь шкаф! А он выкидывал этих из себя, одного за другим, и уже все время сидел на полу, чтобы не расшибаться каждый раз при смене «копий». И не отодвигал шкаф. Потом к двоим в коридоре подошел кто-то из жильцов и строго спросил, что они делают здесь. К нему тут же подсадили пришельца, и втроем они навалились, вышибли хилый замочек, и шкаф стал отъезжать вместе с открывающейся дверью. Митя уже так выдохся, что смотрел на этот шкаф, лежа на полу, с бессильными слезами, и десантники ворвались в комнату и Митю связали. «Посредник» бил теперь в упор, после каждой пересадки десантники спрашивали: «Кто ты?», надеясь услышать личный номер «копии». Но Митя пересиливал ее и отвечал, как автомат: «Я с вами… на «ты»… не пил!» Ему все время внушалось что-то, внушалось, а он старался запомнить, урвать из памяти «копии» — он ощущал эту память, как свою, — старался запомнить, но не подчиниться. Так его, по-видимому, и бросили. Он совсем потерял сознание и не слышал, как десантники уходили.
