Боцман отцепился от Ксении и стал подкрадываться к канделябру.
– Здесь не хватает яркого пятна, – продолжала фея – Или бирюзового, или малинового, или изумрудного. Должно быть что-то простое, развевающееся, но с благородными линиями. И еще нужен плащ из золотой паутинки. С капюшоном… да.
Тут фея выключила диктофон и свистнула. На ее свист немедленно прилетели две птахи с рубиновыми грудками и хохолками. Правая лапка одной птахи была прикована к левой лапке другой тонкой и длинной цепочкой из красного золота.
Фея карабином прикрепила диктофон к цепочке, и птахи улетели, а сама малютка, спорхнув с канделябра, опустилась в густых ветвях боскета довольно далеко от боцмана Гангрены.
– Сорвалось! – пожаловался боцман – В погоню!
Он потащил Ксению за руку к тому боскету, где спряталась фея, и они подкрались к нему, как дикие индейцы, но могли бы и подойти совершенно открыто – ни фея, ни ее собеседник их не заметили бы.
Он был немногим выше феи, безобразный на удивление. Нос шишкой, рот до ушей, острые мохнатые уши. Ксения шарахнулась, увидев эту физиономию. Коричневой мохнатой лапой это чудище держало хрупкую, полупрозрачную ручку феи. И ни до кого им не было дела.
На голове карлика, в густой шерсти, торчали острые зубцы золотой короны.
– Я сама не знаю, что из этого получится, повелитель корриганов, – говорила фея. – Свадьба назначена, время указано, приглашения разосланы, я сама их рассылала, но никто не знает имени жениха!
– У твоей повелительницы богатый выбор, – сказал карлик-корриган. – Король Радужного острова, великан из Трижды заколдованного леса, еще тот мудрец, который поставил дыбом воду в пруду, чтобы найти ее колечко… и повелитель рыб…
– Кого-то одного она, конечно, выберет, – сказала малютка, – но не от любви, а от злости. Она ведь до сих пор любит этого безумного эльфа…
– Да, мои придворные менестрели уже начали сочинять эту сказку, согласился карлик – Жили три прекрасных эльфа – Паутинка, Горчичное Зернышко и Мотылек…
– И жил-был паж веселый, кудряв и чист душой, носил он шлейф тяжелый за юной госпожой… – тихо пропела фея.
– А шлейф все так же тяжел? – спросил повелитель корриганов.
– Да, только носить его приходится двоим – Паутинке и Горчичному Зернышку. А куда улетел Мотылек – она не знает. И никогда никого об этом не спросит. Она же гордая…
– И он гордый. Он не смог перенести ее гордости, вот в чем беда. Ей следовало бы уступить хоть раз…
– Нет, это она не смогла перенести его гордости! – возмутилась маленькая фея. – Это он должен был понять ее и уступить! Ее злило то, что она – одна из повелительниц, а он – всего лишь паж, несущий ее шлейф, и он более горд, чем она! Ты сам – повелитель, ты должен это понимать…
