Баклан, охмелевший от вина, от воспоминаний, не говорил, а гремел «г-га-ах», «р-ра-а-ботка». От волнения он привстал и, выпятив грудь, на которой блеснули два ордена и три медали, продолжал рассказывать.
Теперь, когда Баклан снова увидел перед собой командира отряда, тревожные мысли и неуверенность окончательно оставили его. В их с Ковалевичем отношениях, ему казалось, ничего не изменилось: командир отряда был таким же, как и раньше, близким, «своим». К Баклану снова вернулись привычные приятные мысли о славе, о своей значительности, которые одна за другой начали было исчезать после партийного собрания.
Подрывника захватили воспоминания…
Однако Ковалевич, который бывало сам любил поговорить про "те дни", на этот раз слушал Баклана равнодушно. Его мысли все время вертелись вокруг того, что он видел на жнивье, около молотилки, около сруба. Мысли эти не давали покоя, нетерпеливо просились наружу.
Гаврильчик, понимая настроение Ковалевича, попробовал переменить разговор, но Баклан ничего не замечал. Он уже во второй раз рассказывал о том, как подорвал мост на Турье, по которому проходила немецкая железная дорога.
— Довольно уж, Василь, про это… Мы ж знаем псе и сами, — перебил, наконец, Иван Саввич Баклана. — Да и чего тем хвалиться столько!
Он подумал, что так говорить с товарищем, с которым давно нс виделся, нехорошо, но не хотел кривить душой. Баклан от неожиданных сло1з К&валевича осекся, не сразу нашелся, что сказать.
— Новым похвалиться? — обратился он к Ковалевичу. — Чем же хвалиться-то? Вот линьков, видите, привез с Припяти… Сам наловил, своими руками! — попробовал он свести разговор к шутке.
Ковалевич от этой шутки помрачнел.
— Линьков, говоришь, с Припяти привез? Сам, своими руками наловил? Что ж, линьки вкусные, ничего не скажешь. За линьки, Василь, спасибо!
Он замолчал. Баклан только теперь заметил, что Ковалевич недоволен им и взволнован. "Видать, я очень выставлял себя", — объяснил все по-своему Баклан и решил исправить свою ошибку.
— Я хочу, Рыгор, сказать еще одно слово. — Он налил стопку. — Это слово, признаюсь, про нашего Ивана Саввича… Хоть перед нами сейчас сидит штатский человек, мы не забыли, каким был Иван Саввич в лесу. Помнишь, Рыгор? Знаю, что помнишь. И все мы помним, кем был для всех нас в ту пору Иван Саввич. Он был и батькой и командиром. Он нас с тобой сделал солдатами… Одним словом, выпьем за нашего командира!
— Не хочу, — Ковалевич отодвинул от себя стопку. — Не хочу. Хватит об этом!..
