Определённо Ида должна что-то знать про двойника, если взять за основу факт, что не она сама спустила воду в бассейне. Фантомная боль перебралась в голову, и это было худшее место, которое она могла выбрать. Пашка завис в холле, под потолком, пытаясь додумать мысль: куда могли спрятать Иду Григорьевну? Таких мест, как казалось Горазону, в доме существовало только два: подвал и подземный гараж. Похвалив себя за сообразительность, Горазон нырнул вниз, без труда преодолев все препятствия в виде балок, бетонных перекрытий, деревянных полов и лепнины на потолках.
В подвале было пустёхонько.
От злости Пашка вытряхнул бельё из мешков, словно среди него могла затеряться голодная, злая старуха.
В каком-то тёмном тамбуре он нашёл изрезанные картины.
В гараже…
В гараже царил мрак, и кто-то астматично дышал.
Едва Пашка влетел, на его несчастную, давно нематериальную голову обрушился страшной силы удар. Фантомная боль мигом прошла. Пашка увидел Феликса Григорьевича с монтировкой в руках, огнём в глазах и решительностью в душе.
– Опаньки! – удивился Пашка.
– Опаньки, – повторил Феликс, глядя то на Горазона, то на монтировку.
– А ты что здесь делаешь, Феля?
– А ты что здесь делаешь, Феля? – повторил Феликс.
– Ты одурел от счастья, или дразнишься, Феля?
– Ты одурел от счастья, или драз…
– Заткнись! – Пашка выхватил из рук старика монтировку.
– Заткнись!!! – проорал Феликс Григорьевич.
– А, так ты меня испугался! – догадался Пашка.
Феликс вдруг потряс головой, как бодливый баран, вытащил изо рта челюсть, достал правый глаз и отстегнул ухо.
– У-у! – взмыл под потолок Горазон, чувствуя, что от страха готов сигануть в другую галактику. – Ты кто, фраер разборный?! – спросил он с потолка.
– Глаз в Великую Отечественную потерял, ухо любовница отрезала, а зубы жизнь забрала, жрал много, – задрав голову, пояснил Феликс.
– Круто, – признал Пашка, не рискуя спуститься. – Круче триллера.
– Что ты, какой там триллер! Тебя можно потрогать?
– Все телесные контакты потом, Феля. Сначала ответь на пару вопросов.
– А ты кто?
– Арнольд Шварцнеггер! Ты что, меня не узнал?!
– Память, – постучал себя по лбу Феликс.
– Так отстегни её и выбрось! – разозлился Пашка, кивнув на склад запчастей на капоте машины. – Я – Павел Горазон! Великий актёр современности! Был, – на всякий случай добавил он.
– А я думаю, Горазон, что ли? – обрадовался старик. – Шварц-то, он покрупней будет.
Пашка очень обиделся на «покрупней», но промолчал. Он уселся на крышу джипа и побарабанил пальцами по металлу.
