Посреди комнаты круглый стол. За столом старушка сидит в позе отчаянья. На голове платочек, длинная черная юбка, кофточка с латками. Подняла голову и сказала вошедшим: «Проходите, проходите, вот он лежит, чего уж теперь…» Участковый прошел в комнату и сел на свободный стул.
– Опять его уволили, Клавдия Яковлевна?! – спросил для начала Мелентович, хоть и сам это знал.
– И что же это за буква «г» такая на русский народ?… – ответила старушка. Она имела в виду пункт «г» в тогдашнем кодексе, в котором было написано о расторжении трудового договора по инициативе администрации. Чаще всего, пункт «г» означал увольнение за пьянство на работе.
– На что он пьет у вас? Вы зачем ему деньги даете? – продолжал задавать риторические вопросы участковый.
– Господи, и что же за буква «г» такая… – старушка явно была не в себе.
Дружинники стояли у двери, захваченные происходящим. Их собственная жизнь, полная трудностей, показалась им легкой и беззаботной по сравнению с жизнью этой несчастной женщины.
– Будем оформлять, – сказал Мелентович. Но старушка не шевельнулась, даже казенное слово «оформлять» из того словаря, в котором «гражданин, пройдемте» и «прекратите безобразия», не испугало ее.
Мелентович подошел к дивану и сильно встряхнул спящего.
– Бусагин, вставай!
– Спать хочу!
– В другом месте проспишься! – сказал Мелентович, и столько было в его словах сыновней ненависти к этому подонку, сводящему с ума мать, что все трое дружинников подумали одно и то же: «Да, тяжелая у него работа!».
В дверях показалась голова соседки.
– Вам что? – довольно грубо сказал милиционер соседке. – Вы заявление написали, если будут вопросы, я вас приглашу, а сейчас пройдите.
– Клавдия Яковлевна, может, вы заявление напишете? – сказал Мелентович. Старушка подняла на него недоуменный взгляд. Участковый пояснил:
– Напишите, что обижал, грозил, деньги требовал. Если по вашему заявлению привлечь, то легче потом обратный ход дать…
Старушка сидела в той же позе, не реагируя на предложение участкового. Мелентович по-прежнему стоял у дивана, время от времени поддавая коленкой в спину притворяющегося спящим пьяницы. Ему хотелось получить заявление от матери, чтобы не связываться с соседским заявлением.
– Писать ничего не придется. Вон, дружинница напишет, – при слове «дружинница» Мелентович кивнул на Валентину Михайловну, а при слове «напишет» кивнул на пустой стул около стола. – А вы только подпишите…
Старушка не реагировала. Тогда Мелентович посильнее двинул коленом Бусагина в бок. Тот от неожиданности сел на диване.
