Нет, надо бороться, надо его спасти какой угодно ценой. Невозможно, чтобы наука была бессильна; средство спасения, быть может, все же существует, и оно будет найдено. Доктора, хирурги, профессора были опрошены, но тщетно они испробовали все способы лечения.
Когда мать поняла, что от людей ей ждать помощи нечего, она все надежды возложила на Бога. Он один мог совершить чудо! Но это вмешательство надо заслужить! Будучи и без того очень набожной, она отдалась всецело, со страстью и порывом, которые во все вносила, — православной вере. Жизнь дворца приняла строгий, почти суровый характер. Избегались празднества и сократилась до пределов возможного вся внешняя, показная жизнь, требованиям которой монархам приходится подчиняться. Семья мало-помалу уединялась от окружающих и замыкалась в себе.
Тем временем между приступами болезни ребенок возрождался к жизни. Возвращалось здоровье, и он забывал страдания и принимался за игры и веселье. В такие минуты невозможно было поверить, что он подвержен неумолимому недугу, который может унести его с минуты на минуту. И каждый раз как Императрица видела его розовые щеки, слышала его веселый смех, видела его резвые прыжки, огромная надежда наполняла ее сердце, и она говорила себе: «Господь услышал мою молитву и, наконец, сжалился надо мною». Но внезапно болезнь снова обрушивалась на ребенка, вновь повергала его на одр страданий, приводила его к самым вратам смерти.
Шли месяцы, долгожданное чудо не совершалось, приступы повторялись все более жестокие и безжалостные. Самые горячие молитвы не приносили столь страстно ожидаемого проявления милости Божией. Последняя надежда терпела крушение. Бесконечное отчаянье наполнило душу Императрицы, ей казалось, что весь мир уходит от нее.[13] И вот в это самое время к ней привели простого сибирского мужика — Распутина. этот человек ей сказал: «Верь в силу моих молитв, верь в силу моего заступничества — и твой сын будет жить». Мать уцепилась за надежду, которую он ей подавал, как утопающий хватается за руку, которую ему протягивают; она поверила ему всей силой своей души. Уже с давних пор она была убеждена, что спасение России и династии придет из народа, и она вообразила, что этот смиренный мужик послан Богом, чтобы спасти того, кто был надеждой России. Сила веры довершила остальное и, благодаря простому самовнушению, которому помогли некоторые случайные совпадения, она убедила себя, что судьба ее ребенка зависит от этого человека.
