Я и рад был бы отступить, но все уже слишком далеко зашло.
Он не ожидал такого отпора и пришел в ярость — теперь он навалился на меня, выкручивая мне руку, а я отбивался — слепо, отчаянно, багровая пелена застилала мне глаза. Я даже не пытался вырваться, чтобы освободиться и убежать, я в слепой ярости бессильно колотил его кулаком по спине, по голове, другой рукой пытаясь найти точку опоры, зацепиться за корень, за выбоину, пока пальцы мои не наткнулись на камень и не обхватили его. Лежа ничком на земле, я размахнулся и ударил, почувствовав, что острая грань камня встретила лишь слабое сопротивление, погрузившись во что — то мягкое. Хватка моего противника внезапно ослабела.
Я перекатился на живот и, сбросив с себя тяжелое тело, приподнялся на четвереньки — ноги меня не держали. По прежнему оставаясь на четвереньках, я подполз к нему. Ярость ушла, и черты его разгладились. В глазах отражалось небо.
На какое — то время я застыл неподвижно, напряженно вглядываясь в его лицо. Потом, всхлипывая, поднялся на ноги. У меня было странное ощущение, что все это происходит не со мной — словно я заблудился в каком — то дурном сне.
Именно это ощущение полной нереальности помогло мне окончательно не свихнуться и не потерять голову — я взглядом отыскал самую глубокую расселину и, подтащив тело к обрыву, спустил его туда. Потом изо всей силы уперся в нависшую над обрывом глыбу и толкнул. Наконец, мне удалось раскачать тяжелый камень, и он покатился вслед за телом, волоча за собой шлейф пыли и увлекая множество других камней — помельче.
Еще несколько таких же усилий и тело скрылось под грудой валунов, а я, находясь все в том же странном полусне, кое — как разровнял истоптанную землю, уничтожив следы драки.
Только покончив со всем этим, я стал медленно осознавать случившееся и мне стало по — настоящему страшно.
— Что же это такое? — пробормотал я в пустоту, — ведь я не хотел. Я просто хотел его остановить…
Возбуждение, вызванное схваткой, прошло, и я — опустошенный, на подгибающихся ногах, побрел вниз. Шел я медленно, часто останавливался, а один раз даже забылся чем — то вроде сна, забившись в какую — то расселину, потому что решил дождаться сумерек. У меня достало ума не позабыть на месте драки свою сумку, а, перебираясь через ручей, отмыть грязь с синяков и ссадин и привести в порядок одежду, но все равно — выглядел я ужасно. Любой первый встречный, если он только не полный идиот, сразу заметит неладное и спросит, что это такое со мной стряслось — и тогда мне уже не отвертеться.
