Он с минуту размышлял, потом пробормотал так тихо, что она еле могла расслышать его:
– Жаль, что вы не вышли замуж, – прежде, в провинции. За какого-нибудь хорошего человека, – фабриканта, или архитектора, или доктора. Вы бы никогда не покинули Безансон, или Сент-Этьенн, и были бы очень счастливы. Тот негодяй, который толкнул вас на этот путь, оказал вам очень плохую услугу.
Он помолчал еще, размышляя. И наконец:
– Ну а если я увезу вас? – вдруг предложил он. Она подняла брови.
– Увезете? Куда?
– Туда, куда я еду. В Тулон. Конечно, не дальше!.. Не в Мадагаскар и не на Таити. Только в Тулон.
– Но почему же в Тулон? Ведь вы сами там не остаетесь.
– Нет, не остаюсь, – сказал он. – Но я, наверное, пробуду там недель пять или шесть. Раньше этого срока меня не могут отправить. Я имею право на месячную отсрочку. Будем считать, около шести недель. У меня будет достаточно времени, чтобы устроить вас там и приучить вас к Тулону.
– Почему приучить меня?
– Почему? Потому что вам не нравится жить в Париже, значит вам, быть может, понравится жить в Тулоне. По крайней мере, я думаю, что понравится.
Она нерешительно покачивала головой. Это правда, что Париж ей не нравился. Но понравится ли ей провинция? Он сразу отвел ее возражение.
– Тулон – это не провинция. Это, как вы увидите, нечто другое – скорее заграница или колония. Тулон вам понравится больше, чем вы думаете! Кроме того… – Он улыбнулся. – Кроме того… В Тулоне вы можете добиться успеха с такими щеками, как у вас, без всякой пудры. Совсем без пудры. Поверьте мне.
Она поверила.
И они уехали вдвоем, в воскресенье 4 октября в 9 ч. 15 мин. вечера.
Глава шестая,
в которой гардемарин Бертран Пейрас старается поднять Селию до уровня тех женщин, которыми нельзя пренебрегать
Уже целых две недели Селия любила юного гардемарина Бертрана Пейраса.
Любила как следует и ревновала. Кстати, Бертран Пейрас, надоедливый, как комар, не упускал случая, чтобы задеть за живое ее ревность, всегда готовую вспыхнуть. Он испытывал при этой весьма немилосердной игре плохо скрываемое удовольствие.
Селия, в двадцать четыре года такая же наивная, как полагается быть в двенадцать, неизменно попадала в каждую ловушку, и одна и та же шутка мальчишки, повторяемая им десять раз подряд, заставляла ее выходить из себя и в бешенстве вставать на дыбы:
– Почему ты являешься в семь часов вместо пяти?
– Меня не хотела отпустить моя другая любовница!.. Она не могла дойти до того, чтобы поверить таким гадостям. Но все-таки порядочно злилась. В конце концов, разве можно быть вполне уверенной. На мужчину никогда нельзя положиться.
