- Даже если бы и заметил,- произнес я, сначала мысленно проверив свои воспоминания и не найдя ничего примечательного,- револьвер-то уже все равно найден.
- Тогда мы могли бы сообщить полиции, что револьвер бросили в воду до того, как вы пришли на пруд,- между прочим, это важная деталь, которая помогла бы полицейским быстрее сориентироваться, когда они начнут сопоставлять данные о хронометраже: кто где находился, и когда. Впрочем, я что-то опять слишком увлекся. Кто я? Просто сторонний наблюдатель. Мои предположения могут быть вполне дельными, но это всего лишь предположения. Спокойной ночи, Сиборн.
На этот раз он действительно удалился, больше ни единым словом не обмолвившись о подарке Марселя, словно уже забыл о нашем с ним споре. Ну ясно, подумал тогда я, он уверен, что сумел меня одолеть, вправить мне мозги.
Я потом еще долго торчал в библиотеке, втайне грустя о том, что только что лопнул этот изумительный мыльный пузырь: моя мечта о высоком положении в обществе, о благополучии, позволяющем не работать, о власти и бесконечном безделье, о возможности быть чьим-то благодетелем и вести удобно добродетельную жизнь. Нет, это все не для меня. Сэр Фредерик прав: такие самоеды, как я, никогда не избавятся от комплекса вины и угрызений совести, какими бы щедрыми пожертвованиями они ни заглаживали потом свой грех, то, что позарились на чужое... Нет, мне уготовано иное: еще три года студенчества, то есть никаких денег, а потом пятьдесят лет службы за деньги весьма умеренные. Такова судьба большинства практикующих врачей. Станет Эвелин ждать, когда я более или менее встану на ноги? Вот что меня мучило. Она тоже еще совсем молодая, и вроде бы отнеслась к моим словам серьезно. Имею я моральное право спросить ее? Что ж, попробую.
Но прежде всего следовало найти Марселя и внушить ему, что он напрасно старается, все равно я передарю его подарок... Только вот кому? Во всяком случае, Урсуле - точно, решил я. Если так и не сумею заставить себя вписать в дарственную и ее милого братца.
Я со вздохом поднялся и потянулся. От долгого сидения затекли все мышцы, а брюки на коленях вытянулись еще больше. Решение было принято, окончательное решение. Я обязан выполнить свой долг, подумал я, с досадой обнаружив, что благие намерения не вызвали в моей душе восторга. Ни малейшего.
Глава 18
Приняв решение, хоть важное, хоть не очень, я не успокаиваюсь до тех пор, пока не доведу дело до конца. Особенно, если дело предстоит малоприятное, скажем, поход к зубному врачу. На данный момент таких дел было два: отловить Марселя и сказать ему, что ни при каких обстоятельствах не приму его подарочек, а если он не откажется от своей блажи, то немедленно верну поместье его теперешним владельцам. Второе дело было более трудным объяснение с Эвелин по поводу моего окончательного решения.
