– Из химчистки что-нибудь привезут? – спрашивает Джон.
– Нет.
– Какие-нибудь покупки?
– Никаких.
Моя жизнь не текла бы так гладко без этого человека. Терпеть не могу, когда Джон уходит в отпуск. Для меня он не просто портье, и я плачу круглую сумму, чтобы он максимально заботился обо мне. Мне нравится думать, что его отношение ко мне осталось бы прежним, даже если бы я не вручала ему по триста долларов на Рождество и по двадцатке за каждую отдельную просьбу. А вдруг я ему совсем не нравлюсь и он просто делает свою работу? Вдруг он считает, что я ненормальная? Все может быть.
– Доброе утро, Лекси!
– Доброе утро, Патрик.
– Гранд-латте с собой?
– Да, пожалуйста!
Патрик работает в моей любимой кофейне. Она находится в противоположной стороне от офиса, но я люблю по утрам пройтись по Риттенхаус-сквер. В Филадельфии пять скверов, сохранившихся еще со времен плана Уильяма Пенна по созданию «зеленой столицы». Риттенхаус-сквер – это парк, растянувшийся на два квартала в длину и в ширину. Деревья, скамейки, статуи, ухоженные клумбы и зеркальный пруд делают его похожим на Плас де Вож – его парижского собрата. Вокруг расположены кафе и высокие современные дома – мне кажется, мистеру Пенну понравилось бы, даже если изначально он не планировал этого.
Кафе «Оз» находится в юго-западном конце сквера, и каждый раз, когда я захожу сюда по утрам, меня обслуживает Патрик. У этого парня очень грамотная речь и, насколько мне удалось разглядеть, всего одна татуировка. Я даже думала, не взять ли его на работу. Но кто тогда будет готовить мне латте по утрам?
– Доброе утро, Вип! – Так меня называют в «Голд груп».
– Доброе утро, Младшенький!
«Младшенький» – это тоже должность в нашей компании. Сейчас ее занимает Майк Дибьоно. На самом деле он младший менеджер по работе с клиентами, но как новый сотрудник должен сидеть за столом в приемной и отвечать на звонки. Я против того, чтобы в офисе работал автоответчик. К тому же это отличная школа для новичков, стимул как можно быстрее сделать карьеру в нашей компании.
– Вип, вам звонили уже несколько раз. – Младшенький протягивает мне розовые листочки. – Сейчас девять восемнадцать. Я уже начал волноваться.
– Я в порядке.
Я люблю свой офис. Здесь напротив стеклянного кофейного столика стоит коричневый кожаный диван. На стенах, выкрашенных в лососевый цвет, висят мои дипломы и фотографии с различных мероприятий. Стол у меня не обычный, офисный, а старомодный, письменный. И сижу я не на безликом стуле на колесиках, а на творении эпохи Людовика XV с высокой спинкой. Честно говоря, я купила его за двадцать пять долларов на аукционе, но об этом никто не знает.
