Первым пришел в себя Стрекалис. Словно председатель комиссии перед сдачей объекта, подергал веревочные петли для переноски корзины, пнул гондолу по ивовому боку, удостоверившись в ее прочности, ощупал мешочки с балластом, пытаясь понять, что там.
— Думаю, для начала можно принять на баланс, — проговорил он, придав лицу озабоченное выражение.
Тут Сенечка потянул его за рукав, глазами показал на аккуратно сброшюрованную папку, в которой была жирно проставлена итоговая стоимость сооружения. Марк Исаевич поперхнулся.
Гайгородов любовно погладил край корзины:
— Подумать только, сколько прошло лет…
— Вы считаете, этот аэростат может полететь? — спросил директор.
— Убежден. И слетает не раз.
— Кстати, кто занимался этим аэростатом?
Стрекалис опять хотел было вылезти вперед, но Гайгородов не дал, подтолкнул нас к Морозейкину:
— Вот эти молодцы. Заметьте, одни, без всякой поддержки. В свободное время, из подручных материалов!
Виктор Васильевич удивленно вскинул седые, пушистые брови.
— У вас и экипаж готов, Артур Николаевич? — дипломатично спросил Гайгородов, повернувшись к Арику.
— Об этом говорить рано, — все же встрял Марк Исаевич.
— Да и ни к чему говорить! Экипаж в сборе, — отрезал Гайгородов, не удостоив Стрекалиса взглядом.
Я посмотрел на Морозейкина. В его светлых детских глазах читалась мука. Ах, как бы ему хотелось жить спокойно! Согласись он на полет — и тогда надо будет обращаться в комитет. И первое, с чем он столкнется, будет отказ. Каждый, с кем придется встречаться, с полным набором аргументов постарается помешать, не дать идее ходу. Надо спорить, убеждать, выдвигать весомые доводы, тревожить ответственных работников.
А как просто загубить идею в зародыше. Образовать, допустим, аттестационную комиссию, поставить вопрос о профессиональной пригодности экипажа или взять под сомнение надежность самого аэростата, нагромоздить проблем, потянуть резину. И все сделать под видом ответственности за жизнь людей, наконец.
Кажется, Стрекалис рвется в бой? Он-то найдет причину, чтобы все оставить, как было.
Но Морозейкин не только руководил учреждением. Как ученый, Виктор Васильевич сознавал, что полет даст науке ценнейший материал. Тут прав Гайгородов. Даже сравнение данных, добытых в полетах многолетней давности, с сегодняшними сведениями принесло бы много полезного. Беспокойство в глазах Морозейкина сменилось решимостью. Директор обернулся к многоопытному Гайгородову:
— Ну что ж, экипажу, по-моему, пора готовиться. Научным руководителем назначаю вас, Георгий Михайлович. А ответственным за снаряжение и старт будет… — он поискал глазами Стрекалиса, — Марк Исаевич, не возражаете?
