Как только Шеврон произнес это, он вдруг понял, что и его собственная заинтересованность имела место. Но не собственная выгода. Не было это и обидой на департамент или желанием доказать Вагенеру, что он полностью ошибался на его счет. В этом последнем он сам поступал не слишком хорошо. Кроме того, хождение вокруг да около только еще больше все запутывало.
Здесь было кое-что другое. Теперь он ясно осознавал какую-то, еще не совсем определенную угрозу для департамента. Была еще какая-то третья заинтересованная сторона, которой было необходимо, чтобы он молчал. Ему не составит труда распознать Лабида и регулярные силы безопасности, но, если поступит сообщение, что он действует один, на свой страх и риск, его схватят.
Кто бы это мог быть? Батиста и Массандра находились ближе всего, во Фритауне. Но, скорее всего, это будет кто-то другой, кого он никогда не встречал.
Шеврон стал размышлять вслух:
– Этот твой кузен. Кто о нем знает? Станут они искать тебя у него?
– Никто в подразделении не знает, босс. Только доктор знал. Но я уверен, он никому не говорил об этом. У него другая фамилия. Нет причин кому-либо связывать ее с моей.
– Это может быть опасно для него.
– Он обязан мне. Но здесь есть один момент.
– Что ты имеешь в виду?
– Как мы туда доберемся? Побережье освещено прожекторами на протяжении пяти километров. К тому же – очень сильный прибой. К причалу портового бассейна можно подойти только на яхте. Исключение составляет только порт в Такоради, и они наверняка будут охранять его.
– Я думаю, что тут можно сделать.
– Идите, все готово,- раздался голос Анны Рилей.
Она накрыла лампу колпаком и прикрыла жалюзи иллюминаторов. Каюту наполнял сильный аромат свежесваренного кофе, а на столе были разложены крекер, сыр, фрукты и немного ветчины. Новоиспеченный кок даже нашел время переодеться в элегантный женский халат из жемчужно-белого шелка с черной надписью «Лотос» поперек грудя. Шеврон, когда хотел, мог быть по-китайски-вежлив, но здесь она явно опередила его, вбгказывая утонченную любезность.
Что заслужено, то заслужено по праву.
– Отлично сработано, Рилей,- похвалил Шеврон.- Вы – украшение нашей медслужбы.
Анна разлила кофе, по чашкам, без труда сохраняя равновесие, словно прирожденный моряк. Затем она оставила их одних. Выйдя из круга света и прихватив с собой чашку, она села на край койки по правому борту.
Они ели в полном молчании. Девушка словно застыла на своей койке, что не укрылось от внимания Шеврона. Даже когда она двинулась, чтобы поставить нашку на стоящий рядом ящик, это было сделано как-то скованно. Четкие, экономные жесты, соот- . ветствующие ее мыслям. Она приподняла окапи, лежащее рядом на койке, и поставила его передние лапы к себе на колени.
