— Э-э, нет, — как всегда, с прохладцей ответил мистер Клукхон. — Пусть лучше этот парень приедет к вам. Я не знаю, кто он точно, но, по досье, Фейхтвангер числится красным.
Почувствовав наше удивление, Клукхон сказал:
— Да, да, его имя около сорока раз упоминается в отчете комиссии сената штата Калифорния по расследованию антиамериканской деятельности. Лично я не читал его никогда. Но если комиссия высказывается так строго, я решительно запрещаю поездку к нему.
Мы ответили господам из госдепартамента, что знакомство с произведениями всемирно известного писателя — их личное дело, но мы требуем, чтобы они связались со своим начальством и заявили ему о желании советских журналистов во что бы то ни стало побывать у Лиона Фейхтвангера. Мы заметили также, что Лиону Фейхтвангеру семьдесят один год и просить, чтобы «этот парень» приехал к нам, невежливо. Мы люди более молодые, и с охотой сделаем это сами.
Не знаем, какие консультации провели представители госдепартамента со своим начальством, только на следующий день они появились перед нами с красными глазами, что, конечно, свидетельствовало о бесконечных ночных телефонных разговорах с Вашингтоном.
Мистер Клукхон сказал:
— Ну что ж, поезжайте. Я не запрещаю вам этого. Однако имейте в виду, что пикетчики могут встретить вас и там. Они вольны проводить свое пикетирование где угодно.
— Но пока еще никто не знает, куда мы собираемся ехать, — простодушно ответили мы мистеру Клукхону. — Если встретятся пикеты у дачи господина Фейхтвангера, значит сведения о маршруте дал этому сброду кто-то из сопровождающих нас лиц?!
Логика таких рассуждений, видимо, поколебала намерения представителей госдепартамента. Когда мы подъехали к местечку Пэсифик-палисайдс, к тому самому маленькому домику на берегу Тихого океана, с которого я начал свой рассказ, около него не было ни одной живой души.
Пройдя старенькой гранитной лестницей вниз, к океану, мы очутились возле парадной двери. Позвонили. Дверь открыла молодая женщина в простом, скромном платье, в вязаной курточке. Она любезно пригласила нас в гостиную.
— Господин Фейхтвангер сейчас придет. Он ждет вас с нетерпением. Сегодня поздно вечером он уезжает в Нью-Йорк. Ему хочется успеть подольше поговорить с вами, — и женщина предложила нам сесть.
В гостиной всюду были книги. Казалось, здесь нет стен и вместо них стоят книжные полки; вид старых, много раз побывавших в руках томов рождает задумчивое настроение.
