Она искусно поддерживала беседу, с интересом выслушивая наши ответы и не давая нам времени спросить, что с ней-то такое.
В столовую она перешла, опираясь на палку и на мою руку. Чересчур легкий ленч, явно рассчитанный на слабые силы Нериссы, оставил меня голодным. Потом мы также медленно вернулись в гостиную выпить кофе.
- Эдвард, дорогой, можешь закурить. В буфете есть сигары. Ты же знаешь, как я люблю запах табачного дыма… А теперь тут почти никто не курит.
Я подумал, что не курят здесь скорее всего из-за того, что она больна. Но если она так хочет - что ж, я закурю; хотя курил я редко и обычно только по вечерам. Сигары были хорошие, но чуточку пересохшие от старости. Я закурил, она с наслаждением вдохнула дым и улыбнулась:
- Как хорошо!
Чарли налила кофе, но Нерисса снова почти не пила. Она уселась в то же кресло, что и прежде, и скрестила свои изящные ноги.
- Так вот, дорогие мои, - спокойно сказала она, - к Рождеству я умру.
Мы даже не попытались возразить. Это было слишком похоже на правду.
Нерисса улыбнулась нам:
- Какие вы умницы оба! Никаких дурацких криков, обмороков, ахов-охов…
Она помолчала.
- Прицепилась ко мне какая-то глупая хворь, и, говорят, сделать ничего нельзя. На самом деле, если я так ужасно выгляжу, то это именно из-за лечения. Поначалу-то было не так плохо… но мне пришлось пройти курс рентгенотерапии, а теперь еще эти ужасные таблетки - от них мне хуже всего.
Она снова улыбнулась.
- Я пыталась их уговорить прекратить все это, но вы ведь знаете, эти врачи… Пока они думают, что могут что-то сделать, они от тебя не отстанут. Ужасно, не правда ли? Во всяком случае, вас, дорогие мои, это беспокоить не должно.
- Но вы хотите, чтобы мы для вас что-то сделали? - предположила Чарли.
- Откуда ты знаешь, что у меня на уме? - удивилась Нерисса.
- Ну… вы просили приехать срочно, а вы ведь, должно быть, знаете о своей болезни уже не первую неделю…
- Эдвард, какая умница твоя Шарлотта! - сказала Нерисса. - Да, я хочу… я хотела попросить Эдварда, чтобы он сделал для меня одну вещь.
- Пожалуйста! - сказал я.
Нерисса сухо улыбнулась:
- Погоди соглашаться, сперва выслушай.
- Ладно.
- Это имеет отношение к моим лошадям. - Она помолчала, склонив голову набок. - Они показывают очень плохие результаты.
- Но ведь в этом сезоне они еще не участвовали в скачках! - изумился я.
У Нериссы было два стиплера, стоявших на конюшне, в которой я вырос. После смерти отца я не поддерживал отношений с тамошними владельцами, но знал, что в прошлом сезоне каждый из них - из стиплеров, разумеется, - выиграл по паре скачек.
