– Ты же сам только что сказал, что у этой гадюки все козыри на руках. А у нас ничего.
– Ну почему же ничего, а Карманов?
– И что Карманов? Если даже он и контактирует с женой, генералу установить это не удалось.
– А медсестра?
– Кстати, о медсестре, – Алексей оживился. – Вот через нее-то и можно выйти на заказчика.
– Сообразил, наконец, – облегченно вздохнул Виктор. – А то валялся, как застиранные подштанники, и гугнил.
– Та-а-ак, второй раз за последние полчаса распоясавшийся от физической немощи шефа администратор оскорбляет этого самого шефа. – Майоров грозно посмотрел на собеседника. Правда, от этой угрозы собеседник почему-то радостно заулыбался. – Да еще и ухмыляется, гад. Ну ничего, ничего, я скоро окончательно приду в себя и тогда припомню кое-кому и вонючий ботинок, и застиранные подштанники, и многое другое.
– Ждем-с с нетерпением, ваше сиятельство, – Виктор поклонился в пояс. – Я тут намедни-с в клуб любителей садомазо записался, так что уж так рад, так рад буду, ежели-с ваше сиятельство своими царственными ручками лично удовольствие-с холопу доставят. Трепещу-с, предвкушая.
– Иди уж, придурок, – рассмеялся Алексей, – после обеда заходи, обмозгуем, что дальше делать.
Во время дневного обхода медсестры Алексей особо не напрягался, изображая из себя оголодавшего идиота. Уж слишком погано было на душе, чтобы лицедействовать, поэтому он просто лежал на кровати с закрытыми глазами. Медсестра легонько потрясла его за плечо. Алексей открыл глаза, в которых плескалась вселенская пустота. Медичка удовлетворенно улыбнулась и протянула послушному пациенту капсулы. Она уже не следила так строго, как в первые дни, принял Майоров препарат или нет. И так видно – принимает, эффект налицо. Ох, как ей хотелось дать этой скотине что-нибудь, от чего Майорова корчило бы и плющило, а потом пусть бы сдох в муках, извращенец! Но тогда никто и никогда не узнает, где же ее племянница, кудрявая хохотушка Ритуля. Ничего, скоро он все расскажет, Михаил Иванович ей обещал, что препарат деморализует человека, лишает чувств, воли, мыслей, а из желаний остаются самые примитивные. Этот мерзавец теперь либо жрет, либо валяется, тупо таращась в потолок. Еще пару дней, и он ответит на любой вопрос, ему теперь все равно, что с ним будет. И тогда наконец можно будет узнать судьбу несчастных детишек. Господи, лишь бы они были живы…
Задумавшись, медсестра вздрогнула, когда Майоров протянул ей пустой стакан. Замечательно. Она взяла стакан, поставила его на поднос и направилась к дверям. Оглянись сейчас медсестра, она бы очень удивилась. Пустота в глазах пациента сменилась нестерпимой, обжигающей яростью.
