— Моя мамаша делает клюцки из рыбы. Так она
вас угостит, когда вы будете у нас жить.
— Когда же я буду у вас жить? —с тоской
ужасных предчувствий спрашиваю я.
— Когда? В Одессе,—спокойно отвечает Гуськин.
— Так ведь я буду в «Лондонской» гости
нице!
— Ну, конечно. Кто спорит? Никто даже не спо
рит. Вы себе живете в «Лондонской», но пока что,
пока багаж, пока извозчик, пока все эти паскудники
разберутся, вы себе спокойно сидите у Гуськина,
и мамаша угощает вас клюцками.
О-о-о! Мое больное воображение сразу нарисовало мне комнатку, разделенную пополам ситцевой занавеской. Комод. На комоде гуськинские штиблеты и отслуживший воротничок. А за перегородкой — мамаша стряпает «клюцки».
— Тут что-то дело неладно,—шепчет мне Авер
ченко.— Надо будет вам в Киеве хорошенько ра
зобраться во всех этих комбинациях.
Ободренный моим молчанием Гуськин развивает планы:
— Мы еще можем в Гомеле устроить вечерок. Ей-
богу, можем по дороге сделать. Гомель, Шавли. Ру
чаюсь, везде будет валовой сбор.
Ну и Гуськин! Вот это антрепренер! За таким не пропадешь.
— А скажите, Гуськин,—спрашивает Аверчен
ко,— вам, наверное, очень много приходилось возить
гастролеров?
— Э, таки порядочно. Хор возил, труппу возил.
Вы спросите Гуськина, чего Гуськин не возил.
— Так вы, вероятно, миллионы заработали на
этих валовых сборах-то?
— Миллионы? Хе! Дайте мне разницу. Дайте мне
разницу от двадцати тысяч, так я уже буду доволен.
— Ничего не понимаю,—шепчу я Аверченке.—
Какую ему нужно разницу?
— Это значит, что он так мало заработал, что ес-
ли вычесть эту сумму из двадцати тысяч, то он с удовольствием возьмет разницу.
Господи, какой сложный человек мой Гуськин.
— Гуськин, почему вы так мало зарабатывали?
— Потому, что я Гуськин, а не Русланский. Я смо
трю, чтобы гастролеру было хорошо, чтобы ему
был первый номер в первой гостинице и чтобы при
слуга его не колотила. А Русланский, так он думает,
что импресарио должен сидеть в первом номере. Так
я ему говорю: «Слушайте, Гольдшмукер, я такой же
лорд, как и вы, так почему я могу ночевать в кори
дорчике, а вы должны в первом номере, а ваш га
стролер на улице под зонтиком?» Русланский? Что
такое Русланский? Я таки ему прямо сказал: когда
Гуськин кончает гастроль, так гастролер говорит:
«Жалко, что я не родился на денечек раньше, я бы
дольше с Гуськиным ездил». А когда Русланский кон
чает, так гастролер ему говорит: «Чтобы тебе,
Гольдшмукер, ни дня, ни покрышки». Да, ни дня, ни
покрышки. И еще называет его паршивцем, но
