Иван не был бы самим собой, если бы не следил за успехами Ксении. Естественно, что она об этом и не подозревала. Он узнавал самыми разными путями, как она сдает очередные зачеты, каковы ее успехи на практических занятиях, особенно по химии. К его искренней радости, все оказалось совсем неплохо – Ксюша в отстающих не значилась.
Наступил 1939 год. Зимние каникулы Иван провел в подмосковном доме отдыха, куда институтский профком предоставил ему бесплатную путевку за отличную учебу и активное участие в общественной жизни института – он уже два семестра как был избран в комитет комсомола и с увлечением включился в его работу.
Ксения на каникулы уехала в деревню.
Последний, весенний семестр второго курса у Ивана прошел гладко, а с третьего курса начались занятия в клиниках, на Пироговке, и встречи с Ксюшей случались только в общежитии. Правда, дважды в неделю третьекурсники все-таки приезжали на Моховую, на кафедру микробиологии, но она располагалась в другом корпусе, и это тоже все больше и больше отдаляло молодых людей друг от друга.
С первых же занятий по хирургии Иван записался в хирургический кружок. По-видимому, не потому, что сразу почувствовал тягу к предмету, – для этого надо было самому познать на практике, что это такое, – а скорее всего, такой выбор был продиктован устоявшимся представлением неофитов в медицине о хирургии как наиболее действенном и результативном методе лечения. Да и в кино очень эффектно смотрелись кадры, где безнадежного больного усталый, но мужественный хирург спасал от верной смерти, а потом, едва держась на ногах, на ходу снимая маску с потного лица, удалялся из операционной и без сил опускался в кресло, произнеся при этом сакраментальную фразу: «Будет жить…» Это был класс! Не то что терапия – дышите, не дышите, покашляйте, вдохните, таблетки, порошки, микстуры.
Через много лет, когда академика Пастухова спрашивали о его выборе, о том, почему именно хирургия привлекла его, он всегда отвечал с улыбкой: «Точно сказать не могу, но думаю, потому что хирургия была восьмым предметом начиная с первого курса, который я изучал, а восьмерка – судьбоносная цифра в моей жизни».
Что здесь правда, а что фантазия или шутка, трудно сказать. Доподлинно известно лишь, что Иван серьезно увлекся хирургией, приходил на ночные дежурства преподавателя, который вел его группу, мылся, стоял третьим ассистентом на всех операциях, держал крючки, зашивал в конце операции рану, потом наблюдал больного и вновь мылся, если по «скорой» поступал новый пациент.
