О-Цую. Слышишь, О-Ёмэ?
О-Емэ. Слышу, госпожа, но… простите меня: ведь все может быть на этом свете… Надо, чтобы господин пообещал всегда пускать вас к себе…
Синдзабуро. Конечно! Разве я препятствую? (Молчание.) О-Цую, ты помнишь, в тот ужасный и прекрасный день ты дала на память мне… Помнишь?
О-Цую. Тебе на память?…
Синдзабуро. Да! Вот это! (Вынимает крышку от курильницы.) Это вещь твоей матери. Я не расстаюсь с ней ни на миг. Но это только – половина. И ей тоскливо одной…
О-Цую (пошарив у себя за пазухой). А вот вторая половинка. Видишь, милый?
Синдзабуро. Она с тобой?!
О-Цую. Всегда.
Синдзабуро. Милая! (Привлекает ее к себе. Пауза.) Я буду вечно любить тебя и встречать тебя с любовью.
О-Цую (радостно). Ты слышала, О-Емэ?
О-Емэ. Все же этого мало. Простите, госпожа… Но нужно другое. Нужно, чтобы господин поклялся… своею жизнью.
Синдзабуро вопросительно смотрит на О-Цую. Она опускает голову.
Синдзабуро. Ты хочешь этого, О-Цую-сама?
О-Цую молчит.
О-Ёмэ. Госпожа… Что же вы молчите?
О-Цую. Да, хочу… и прошу тебя, милый.
Синдзабуро. Я готов. (Поднимая руку к фонарю.) Даю клятву на этом огоньке, что буду вечно любить О-Цую-сама и встречать ее с любовью…
О-Емэ (подсказывая). Когда бы она ни пришла…
Синдзабуро. Когда бы она ни пришла…
О-Ёмэ (подсказывая). И как бы ни мешали этому другие…
Синдзабуро. И как бы ни мешали этому другие…
О-Ёмэ. Вот и хорошо! Теперь вы, госпожа!
О-Цую (протягивая руку к фонарю). На этом огоньке даю я клятву, что буду всегда любить Синдзабуро-сама и никогда не оставлять его.
О-Ёмэ. Союз заключен и скреплен клятвой! Госпожа, какое счастье!
О-Цую (приникая к Синдзабуро). Милый!
Синдзабуро. О-Цую-сама…
Они замирают друг у друга в объятиях. О-Ёмэ выпрямляется во весь рост и высоко поднимает сверкающий шелковый фонарь. Набегают тучи, и все погружается в темноту.
Занавес
