Сверху на Юханцева падали грозные слова:
– Без провокаций…
Май для брестского гарнизона был месяцем учебно-боевых стрельб. Стреляли изо дня в день и выполняли упражнения, как правило, на «отлично» и лишь отчасти на «хорошо». «Посредственных» результатов почти не бывало. Стрелковая дивизия, где Юханцев служил начальником политотдела, оставив в крепости по одному батальону от каждого из своих полков, вышла из Бреста в район Кобрин – Жабинка на большие тактические ученья. За ней двинулись инженерные войска и выехало много всякого командного и начальствующего состава. А так как часть гарнизона еще с весны стояла в лагерях, то крепость осталась занятой всего лишь полком пехоты, школой да танковым батальоном. Танки разбирались на ремонт. Склады с оружием пустовали.
Между тем против Бреста уже был сосредоточен целый корпус четвертой гитлеровской армии в составе трех пехотных дивизий с танковыми, саперными и другими специальными частями, с множеством легких и тяжелых артиллерийских батарей, с мортирными дивизионами и минометными ротами. Если бы Юханцев, вдруг узнав об этом, смог подсчитать и сопоставить числовые данные обеих сторон, он увидел бы, что у гитлеровцев, собранных под Брестом, в десять раз больше людей, чем в крепости, а техники, танков и артиллерии больше раз в пятнадцать. Но он об этом не знал. И так, радостно привыкая к новой близости с женой и дочерью, еще не окончательно обжившимися около него в Бресте, в странной полутревоге дожил он до двадцать второго июня…
* * *
Весь день накануне Юханцев провел в крепости. После обеда к нему зашел нач-сандив Османьянц и просидел довольно долго. Как и всегда, доктор улыбался, светясь изнутри, но вещи говорил невеселые.
– Три раза писал, – рассказывал он, светясь все ярче и ярче, – три раза… Ведь очевиднейшее дело. Госпиталь – на острове, за пределами крепости. Связан с крепостью только мостом. Теперь представим себе: ударят по мосту; связь порвется; госпиталь – вон из строя. А дальше? Что с ранеными делать?
– Ну? – мрачно спросил Юханцев, и крутые узлы напруженных морщин зашевелились на его низком лбу. – Ну?
– Ничего. Ведь глупо? Несомненно, глупо!
– Нет, не глупо, Нерсес Михайлович, – грозно упираясь блестящими серыми глазами в кого-то невидимо стоявшего в углу, сказал Юханцев, – не глупо. Это… название потом дадут!
Он выложил на стол свои большие, сильные руки.
– Завтра включусь сам в госпитальный твой вопрос. Авось вместе сладим. Только бы…
