Когда-то давно во время охоты на тигров Нареш рассказал, что дикие животные обладают шестым чувством, позволяющим поймать на себе чужой взгляд. Не обращен ли сейчас к ней напряженный взгляд темных глаз Томаса Доверспайка? Не пытается ли он прощупать ее секреты? Найти самое уязвимое место?
Ну уж нет, этому не бывать.
Артемизия остановилась и, резко обернувшись, столкнулась с Доверспайком. Она оступилась и непременно упала бы, если б Доверспайк ее не подхватил и не прижал крепко к себе.
Будучи в домашнем платье, без нижних юбок и корсета, она чувствовала твердость его тела. Широкую грудь, плоский и жесткий живот, мускулистые ягодицы, а к тому же…
Артемизия судорожно сглотнула, когда поняла, какая еще часть тела мистера Доверспайка внезапно стала каменно твердой.
– А знаете, ведь он прав. – Голос Доверспайка был низким и обволакивающим, как урчание тигра. От него словно исходил запах опасности и первобытной страсти – лесного пожара, побегов растений и свежей зелени. – Он абсолютно прав.
Кто – он? Артемизии захотелось спросить, но слова застряли в горле. Она не доверяла себе и боялась выдать чувства дрожью в голосе, не поддававшейся ее контролю.
– Если у человека нет времени, у него нет ничего. – Он неспешно и внимательно изучал ее лицо, даже не пытаясь выпустить из своих объятий, как того требовали приличия.
Одно дело – прикоснуться к ней, когда она могла потерять равновесие и упасть, но так крепко сжимать ее в своих сильных руках сейчас было просто непристойно. Она чувствовала, как бьется его сердце, и ее сердце тоже начало биться быстрее.
Любая женщина могла бы утонуть в этих глазах и потерять себя навечно. Артемизия почувствовала, как сама начинает погружаться в них. Ей показалось, что, если она слегка наклонит голову, возможно, он ее поцелует.
Уж этому точно не бывать никогда.
Артемизия уперлась кулачками в его грудь, и Тревелин сразу же отпустил ее.
Она снова зашагала к дому, бросив ему через плечо:
– Ошибаетесь, мистер Доверспайк. Для некоторых вещей времени не найдется никогда.
Сначала Трев подумал, что слегка переиграл и теперь герцогиня испугана и смущена. Однако он ведь почувствовал, прежде чем она успела его оттолкнуть, как ее тело буквально слилось с его телом. Ему и правда не следовало прижимать ее к себе так сильно, но, черт возьми, как же приятно держать эту женщину в своих объятиях!
Он опасался, что его не только оттолкнули, но и уволили, однако герцогиня явно ожидала, что он последует за ней. Иначе бы она не смотрела на него так выжидающе.
