Жизнь сейчас безрадостная. Темнеет рано. Или денег нет. Или и темнеет рано, и денег нет.
А так хочется порадовать близкого человека.
Надо, надо радовать, а то безрадостный человек под боком — хуже темноты и горше безденежья. И вообще — безрадостные нам не близки. Мы сами безрадостные. А хочется чего-нибудь веселенького.
Веселенькое — это телевизор.
— Андрюш-ша-а! — зовет Елизавета Ильинична своего мужа, Андрея Павловича. — Футбо-о-ол!
Да, сегодня футбол по телевизору.
Ах, как Андрюша когда-то любил футбол! Чтобы фигурки бегали по экранчику, а ты бы себе лежал на диване — и сопереживал, подрагивая пузом, на котором стоит подносик с воблой и пивом. Штамп, но правда.
И Андрюша, сорок восемь лет Андрюше, спешит на зов жены — она же так хочет его порадовать. Вот, даже купила бутылку пива (дура, надо шесть) и воблу (вобла хорошая, сухая и с икрой).
Андрей Павлович, женопослушный, укладывается на заботливо подготовленное место восприятия радости и пялится в экран.
Но ему же не двадцать пять! Ему сорок восемь. Он бы посмотрел чего-нибудь аналитическое-политическое. Такая радость — слушать всех этих умников и понимать, какие они все дураки.
Если Лизонька не видит, можно даже плюнуть в экран косточкой от воблы.
Но Лизонька видит. Она то и дело выбегает из кухни и смотрит на мужа:
— Тебе хорошо?
И Андрюша отвечает Лизоньке счастливой улыбкой. Пусть она порадуется, что он радуется. Да, это корявая фраза, но так надо — пусть она порадуется, что он радуется.
Они ж когда-то так ссорились из-за этого никому не нужного футбола. Она хотела посмотреть сериал, «Рабыню Изауру», что ли, первый в нашей истории сериал, а ему было край необходимо увидеть…
— Го-о-л! Го-о-л! — увидел и старательно радуется Андрей Павлович. Показательно радуется.
И чем порадовать Лизоньку в ответ?
— Лизонька-а!
Андрюша переключает футбол на сериал. И даже топает на кухню, чтобы заварить Лизоньке зеленого чаю.
Опоздал, опоздал, на двадцать лет с хвостиком опоздал. Эта «Рабыня» или как там ее «Просто Мария», они же давно уж нам не в новинку, детство нашей юности, странно вспоминать.
