Мою особенную зависть вызывало полное отсутствие внимания к шерстяным попутчикам со стороны противных насекомых. Причем меня эти ненасытные круксы, как назвал их Унг, доставали гораздо сильнее, чем местного обитателя Тангора. Все-таки кровь должна быть красной, решили летающие мелкие вампиры, устроившие из моего тела общественный пункт питания. Они огибали савора и с пронзительным жужжанием пикировали мне прямо на лицо, руки и шею.
Когда надо мной образовалась уже целая туча кровососущих монстров, Унг предложил свернуть в перелесок.
— Еще немного, и здесь соберутся все круксы предгорья, — сказал он и направился к невысокому дереву с крупными светло-коричневыми листьями.
Сок на изломе мясистых листьев распространял аромат, которому могли позавидовать лучшие сорта женских духов, и вскоре я представлял собой благоухающий образец парфюмерного искусства. К моей великой радости, оказалось, что круксам чуждо прекрасное. Даже те из них, кто увязался за нами в перелесок, исчезли сразу после того, как я был обильно пропитан благовониями.
— Возьми несколько листочков в дорогу, через сутки еще намажешься, — сказал Унг и направился к дороге.
— Дербс, а ты зачем набрал целую сумку листьев? Тебя же кровососы не кусают, — поинтересовался Гриф.
— Жена просила привезти подарок из командировки, вот Дербс и постарался. Она после бани мажется соком из подсолнуха (цветок такой есть). А он — как масло, так и хочется скушать. Запах, конечно, неплохой, но это же совсем другое дело. — И лерх повел носом в мою сторону, громко втягивая воздух.
— Отставить нюхать командира, — строго сказал я. — Не для тебя мазался.
Первый привал мы устроили уже после полудня, когда синее солнце Тангора начало свое неспешное движение к линии горизонта. Расположились прямо у дороги.
— Скалы — излюбленное место для засады мигров, а в лесу можно запросто напороться на стадо главанов, — объяснил Унг место выбора стоянки. — Здесь же нам грозит только одна опасность, но мне пока удавалось справляться с себе подобными.
Оказалось, что плоскомордые существа, съевшие половину наших припасов прошлой ночью, назывались миграми. А главаны представляли собой что-то среднее между кабаном и носорогом, поскольку, кроме костяного выступа на конце морды, имели еще пару выступающих клыков и пятачок. И хотя они были травоядными, отличались агрессивным характером.
— Унг, а что обозначает слово «савор»? — поинтересовался я.
Наш проводник задумался, выбирая подходящие слова:
